Этот отряд успел проехать сквозь обоз Сапеги и войти вмонастырь, однако четырех человек схватили. Лисовский, разъяренный тем, чтопропустили в Троицу подмогу, велел казнить этих четверых против стен монастыря,чтоб его защитникам было видно. Тогда в отместку воевода Долгорукий,руководивший защитою, приказал вывести двадцать пленников за ограду на горупротив старой пекарни и казнить в виду войска Сапеги, а еще девятнадцатьпленников вывели к верхнему пруду и казнили перед табором Лисовского. Поляки даказаки, увидав погибель своих товарищей, так взволновались, что чуть не убилиЛисовского за то, что он казнью четырех пленников вызвал такую месть со стороныосажденных.

Да, люди были озлоблены, измучены, и прибытие слишком ужнебольшого отряда мало подало монастырю помощи. Болезни свирепствовали,смертность не прекращалась, беспрестанными подозрениями друг друга в изменетерзались осажденные.

А некоторых и подозревать не надо было, они сами высказывалисвои намерения.

Только из ненависти к Годуновым, к несчастной старице Ольгебывшая королева Ливонская, которую Борис в свое время заманил в Москву, а потомзаточил в монастырь, мутила в монастыре воду и кричала, что надобно-де сдатьТроицу законному королю Димитрию, которого она называла двоюродным братом.Самое смешное, что сестры, обитавшие рядом с Марфой еще во времена первогоДимитрия, уверяли: того царя она честила самозванцем и всячески проклинала. Аведь именно он был истинным сыном Грозного! Но он умер, умер, старица Ольга,хоть и не видела его мертвого тела, знала это также достоверно, как то, чтосама еще жила на свете. Нынешний Димитрий был самозванцем, и если старица Марфаподдерживала его, то лишь из неизбывной женской вредности – желая досадитьОльге.

К дочери Годунова относились в монастыре как ко всем, однакомирское, лютое злословие Марфы, несовместимое с иноческим чином, возмутиломногих, и в Москву, к царю Василию Шуйскому, полетело письмо от архимандритаИосифа: «В монастыре смута большая от королевы-старицы Марфы: тебя, государь,поносит праздными словами, а вора называет прямым царем и себе братом: вмещаетдавно то смутное дело в черных людей. Писала к вору, называя его братом, илитовским панам, Сапеге со товарищи, писала челобитные: «Спасибо вам, что вывступились за брата моего, московского государя, царя Димитрия Ивановича!» Такжеписала в большие таборы к пану Рожинскому со товарищи. Прошу тебя, государь,укоротить старицу Марфу, чтобы от ее безумия святому месту никакая опасность неучинилась!»

В измене также стали подозревать казначея монастырского,старца Иосифа Девочкина. Говорили, будто он посылал письма «тушинскому вору»,выражая желание сдать ему монастырь. Королева Ливонская и тут замешалась всвару, потому что благоволила к Девочкину, посылала ему припасов от своихзапасов, а людей своих заставляла ходить к Иосифу и топить ему баню. В концеконцов Иосиф заболел и скоро умер.

Ссорились воеводы Голохвастов и Долгорукий, никак не моглиподелить власть и решить, что же в конце концов сделать.

Но вот прошла зима, и в монастыре стало слегка полегче. Атут еще начали упорно доходить слухи, будто скоро придет князь МихайлоСкопин-Шуйский со шведским вспомогательным войском… Защитники Троицы словноживой воды глотнули, обрели новое терпение и новые силы для вылазок противполяков.

Теперь осажденные удвоили, утроили свое упорство. Перебежчикии пленные рассказывали, что, чуть только кто заговорит в обители, надобно-десдаться, его немедля убивали.

Вылазки стали реже – ратного народу оставалось всеменьше, – однако о сдаче не помышляли. А ведь Скопин-Шуйский с войскамисвоими и шведскими, под командованием Делагарди, подходил все ближе!

На помощь Сапеге под Троицу пришел Зборовский. Посовещалисьпольские вожди и решили, что монастырь надобно взять прежде, чем придетсяотражать нападение шведов.

Зборовский, еще не изведавший, что значит биться с этиммонастырем, начал смеяться над сотоварищами своими, Сапегой и Лисовским, иговорить:

– Что это вы стоите без дела под лукошком? Что стоитвзять эту развалину и тамошних ворон передавить? Разленились,панове-товариство! Хотите истомить монастырь осадою ленивой русской черни? А вычернь эту разгоните, все равно нет от нее никакого проку, идите на приступсами, взяв только казаков Лисовского!

Так и порешили сделать. Но для начала захотели напугатьосажденных. Приверженцы самозваного Димитрия боярин Михайло Глебович Салтыковда дьяк Иван Грамотин выехали перед монастырь и начали стращать осажденных:

– Москва уже покорилась царю Димитрию: Василий Шуйскийс боярами у нас в руках. Все их пособники к новому государю перешли на службу.Димитрий Иванович послал нас перед собою вперед: если вы ему не покоритесь, онпридет сюда с литовскими людьми, но тогда уж вам пощады не будет, поэтомусдавайтесь, пока не поздно!

– Красно вы лжете, – отвечали им со стенмонастыря, – да никто вам веры не имеет! Вот кабы вы сказали, что князьМихаил Скопин под Тверью поровнял берега телами вашими, а птицы и зверинасыщаются мертвечиной вашей, так мы бы поверили; а теперь делайте то, зачемпришли. Возьмите оружие, и мы его возьмем, пронзим сердца друг другу: кого Богоправдает, тот станет говорить правду и творить правду!

Поляки поняли, что к осажденным каким-то образомдоставляются известия обо всем, что творится вне стен монастыря.

31 июля в ночь войска Сапеги, Лисовского, Зборовского пошлина приступ. Троица вся против них поднялась: отчаянно бились измученныесидельцы! В эту ночь женщины показывали такую же отвагу, как мужчины.Осаждающие отступили с потерями.

– Ну что, – сказали Сапега и ЛисовскийЗборовскому, – взял лукошко? Ты такой храбрый – чего ж его не взял?!

Замыслам Димитрия под Троицей пришел конец, это было ясновсем и каждому. Сейчас гораздо важнее было остановить Скопина и Делагарди, чемпродолжать тратить время и грызть этот неподатливый сухарь, беспрестаннообламывая об него зубы и рискуя лишиться последних.

12 августа основные части поляков ушли от монастыря. Толькочасть войска берегла еще обоз и, словно из знаменитого польского гонора,продолжала осаду, но так слабо, что осажденные могли свободно выходить за стенымонастырские.

Затем произошла битва при Калязине, где Скопин нанеспоражение отрядам Сапеги, а потом занял Александровскую слободу. Этим онзаставил Сапегу полностью снять осаду Троицкой лавры. Произошло это 12 января1610 года.