Эти слова продолжали звучать в его голове снова и снова: «Я не бродяга… Я не бродяга…»

Джеймс улыбнулся и махнул рукой:

– Это всего лишь выпивка. Я угощаю.

Этот человек совершил хороший поступок – спас несколько зубов, которые ему точно выбили бы. И Ган поспешил за ними:

– Я слышал, вы ищете работу…

– Да, – шагнул к нему Том. – А у вас есть что-то на примете?

– В Кулгарди приезжает человек, который будет управляющим на тамошнем руднике. Американец. Толкуют, что он купил парочку скотоводческих ферм в буше и ему нужны работники: гуртовщики, стригали, приказчики, разнорабочие, люди для ухода за скотиной. – Гану так хотелось подняться в их глазах: он не бродяга какой-нибудь! – Я знаю, потому что возил туда лесоматериалы. Все строят заново. Попадете туда первыми – может, получите работу.

На лице темноволосого парня, Джеймса, появилось задумчивое выражение, напряженное и настороженное.

– Где, говорите, находится эта ферма?

– Возле Ленстера. Это часть прежней фермы Миранда-Крик.

– Спасибо за подсказку. – Джеймс протянул ему руку. – Вы оказали нам большую услугу, сэр.

Гана буквально распирало от гордости: «Он назвал меня сэром!»

Он пожал протянутую руку, и его стыд испарился: «Я не бродяга».

– Бронсон сказал, что переедет туда, где жил прежний управляющий, – сказал Том. – Чтобы присматривать за тобой и девочками.

Миссис Шелби не скрывала раздражения:

– Я уже сказала, что могу управляться с ружьем не хуже мужчины.

– Я знаю. Все это знают, – попытался убедить ее Том. – Но если люди узнают, что здесь не осталось мужчин, тебе придется этим ружьем воспользоваться. Бронсон не станет путаться у тебя под ногами, ты это знаешь. Он будет просто сидеть с ружьем у себя на крыльце. Больше для показухи. К тому же бедняга будет чувствовать себя при деле.

Когда он закончил, повисло неловкое молчание. Наконец нервы у Тома не выдержали:

– Конечно, все это, если только мы получим там работу. Рискованный шаг, но мы потом локти себе кусать будем, если хотя бы не попробуем.

Миссис Шелби постарела, уголки ее глаз опустились вниз. Жесткие рыжие волосы, собранные в узел и заколотые, стали седыми у корней. Она посмотрела на Тома, потом на Джеймса и снова на Тома:

– С чего это вам так срочно понадобились деньги?

Том беспокойно заерзал на стуле и покраснел.

– Налоги, мама. Девочки подрастают. – Он замялся. – Надвигается засуха.

– Ты попал в какую-то переделку. – Это был даже не вопрос. В глазах миссис Шелби появилась мольба. – Что ты натворил, Томми, говори!

Кровь отхлынула от его лица, он побледнел.

– Не произошло ничего такого, чего нельзя было бы исправить, – вмешался Джеймс. – И мы как раз собираемся это сделать. Но для этого нам нужна работа. И хорошая работа.

Закивав, она подняла голову и громко вздохнула.

– Хорошо. Я поговорю с арендаторами насчет издольщины[9]. – Избегая смотреть сыну в глаза, миссис Шелби кивнула в сторону конторы. – Томми, принеси бухгалтерские книги.

Том смущенно вышел.

– Бестолковый мальчишка! – Плечи ее устало обвисли, отчего она выглядела еще старше. – Что, серьезные проблемы?

– Да.

– Присмотри за ним, Джеймс. – Миссис Шелби закрыла глаза. – И исправь все.

– Хорошо, – кивнул Джеймс. – Обещаю.

– Кулгарди! – объявил кондуктор, перекрикивая шум.

– Вот мы и приехали. – Джеймс схватил свой вещевой мешок.

Сквозь пар и дым, мимо раскаленных от долгой езды колес они вышли в город, где добывали металл: вокруг громкий шум, рев бешено работающих поршней, отдаленный металлический лязг. Из сердца станции в разные стороны расходились напоминавшие вены железнодорожные колеи, забитые вагонами с рудой. В воздухе витал запах копоти, нефти и угля. От постоянного грохота составов барабанные перепонки, казалось, втягиваются внутрь, словно голова испуганной черепахи – в панцирь. Рудокопы, грязные и грубые, заполняли платформу и шныряли между вагонами. Слышалась колоритная смесь языков – итальянский, польский, украинский, – расцвеченная гортанным австралийским акцентом.

Двое темноглазых мужчин сидели на повозке, запряженной ослом, и щеки их оттопыривались от жевательного табака.

Том решительно закинул вещевой мешок на плечо, словно готовясь огреть им кого-нибудь.

– Чувствую себя как рыба, вытащенная из воды, которую собираются потрошить.

Джеймс подошел к повозке.

– Добрый день, – вежливо поздоровался он.

Мужчина, сидящий справа, сплюнул, и на земле возле ботинка Джеймса расплылось рыжее пятно.

– Ищешь себе экипаж, малыш?

Джеймс проигнорировал его слова и спросил:

– Вы работаете на руднике?

– И я, и все остальные здесь.

– Я слышал, сюда приезжает новый управляющий. Что-нибудь знаете о нем?

Презрение на лицах мужчин пропало: теперь они выглядели как люди, которые неожиданно почувствовали себя более осведомленными, чем другие. Это им льстило, и они были готовы поделиться своей осведомленностью.

– Хэррингтон. Янки. Богатый сукин сын!

– Он купил здесь ферму?

Мужчины рассмеялись. Тот, что слева, сплюнул. Табачная жвачка попала на ногу ослу, тот занервничал и, взбрыкнув, сбросил ее.

– Что в этом смешного? – спросил Том.

– Ну да. Он купил ферму. Только она больше похожа на страну. Поговаривают, что больше трех миллионов акров.

Первый мужчина, не желая оставаться в стороне, добавил:

– У этого парня сто тысяч голов скота, за которым нужно ухаживать. Есть и лошади. Их привезли откуда-то с Ближнего Востока.

– Из Саудовской Аравии, – уточнил другой.

– Они набирают работников?

Мужчина только пожал плечами – видимо, его желание помочь иссякло.

– Не подскажете, где можно найти попутный транспорт? – спросил Том.

– Спросите в пабе Мак-Келара. Обычно там что-нибудь есть.

– Спасибо.

Джеймс коснулся края шляпы, и мужчины вернулись к своему занятию – жевать, поплевывать и смотреть, как металл бьется о металл.

– Как считаешь, он пошутил насчет трех миллионов акров? – спросил Том.

– Думаю, скоро мы это выясним.