моего хозяина вернулись к Ндали. Он ни разу не позвонил ей, покинув Лагос. С тех пор прошло уже два полных дня и третий перевалил за середину. Он мучительно осознавал, что нарушил данное ей на заре его искушения обещание. Он пытался представить, что она сейчас делает, где находится, и видел ее в комнате с книгами, где он сидел до его унижения на торжестве. Потом ему пришло в голову, что все это, Кипр за далекими морями, было новой неожиданной мечтой, неким предметом желаний, какие возникают у детей, – импульсивным, инстинктивным, преходящим, почти без участия мысли. Ребенок, идущий с родителем, может увидеть мага, развлекающего толпу в переулке. Он может увидеть человека на мостках, ударяющего кулаком по воздуху, выкрикивающего лживые обещания в мегафон, подбадриваемого толпой, держащей знамена.

– Папа, кто это?

– Он политик.

– И что он делает?

– Он обычный человек, который хочет стать губернатором штата Абия.

– Папа, я хочу стать политиком!

Моему хозяину подумалось, что происходящее с ним – всего лишь искушение, которое непременно оказывается на пути человека, преследующего любую благую цель. И оно оказалось на его пути только для того, чтобы вернуть его в прошлое. Но он был исполнен решимости не допустить этого. Он объявил об этом самому себе с таким неистовством, что это мгновенно оказало на него физическое воздействие. Кусочки мяса того кушанья, которое он ел, вывалились изо рта на стол.

– Который теперь час в Нигерии? – спросил он, чтобы отвлечь внимание от своей неловкости.

– Здесь три пятнадцать, – сказал Тобе, глядя на настенные часы за спиной моего хозяина. – Значит, в Нигерии должно сейчас быть пять пятнадцать. Они на два часа впереди.

Он подумал, что даже Тобе, вероятно, удивился. И это все? Время в Нигерии? Тобе не знал, что слова стали мучительны теперь, когда мой хозяин пытался переварить то, что, вероятно, случилось с ним на самом деле. Он все еще не мог поверить, что Джамике все спланировал. Как такое могло быть? Разве он не сам принимал решения, когда Элочукву сказал ему, что он может найти помощь у человека, которому он и отдал все, что у него было? Как Джамике мог составить план так быстро? Откуда Джамике мог знать, что он продаст дом и птицу? Почему Джамике замыслил все это, когда он сам никогда ничего плохого Джамике не делал, по крайней мере он не помнил, чтобы делал что-то такое?

Он едва успел осознать все это, как голос в его голове привел ему пример, когда он сделал кое-что плохое Джамике. Он перенесся в 1992 год, в класс: столы, стулья, старые календари висят на грубых стенах. Ему всего десять, он сидит с Ромулусом и Чинвубой. Они обсуждали футбольный матч между командой их улицы и соседней, когда вдруг Чинвуба топнул ногой, хлопнул в ладоши и показал в окно на мальчика, идущего к зданию, в руках у него что-то вроде сложенной рубашки, на спине рюкзачок. «Нваагбо, ого, Нваагбо идет!» Мой хозяин и другие присоединились, они обзывали мальчика за окном девчонкой, внимательным взглядом отмечая женские черты парня: широкие бедра, большие ягодицы, широко расставленные зубы, мясистую грудь, напоминающую маленький женский бюст, его жирное тело. Мальчик вскоре вошел в класс, и все трое в голос закричали: «Добро пожаловать, Нваагбо!» Теперь мой хозяин вспомнил, как этот очкарик был ошарашен их агрессивностью, как он прошел неуклюжей походкой и сел на свое место, прижав одну руку к лицу, к очкам, словно пряча непрошеные слезы.

Он внимательно вгляделся в образ юного Джамике, плачущего, потому что он, Нонсо, терроризировал его, и подумал, не отомстил ли ему теперь Джамике за тот случай в прошлом. Не прилетел ли это камень, брошенный из прошлого, чтобы сокрушить его в настоящем?

– Соломон, – вдруг позвал его Тобе.

– А?

– Ты сказал, что Джамике Нваорджи к тебе привел друг?

Агбатта-Алумалу, по причине, не сразу очевидной, сердце моего хозяина забилось при этом вопросе. Он наклонился над столом и сказал:

– Так оно. А что?

– Ничего, ничего. Просто мне пришла в голову одна мысль, – сказал Тобе. – Ты звонил своему другу? Ты не знаешь – Джамике сейчас не в Нигерии? Он знает дом отца Джамике? Он…

Эта мысль поразила моего хозяина словно молния. Он выхватил из кармана телефон, пока Тобе еще продолжал говорить, и начал неистово набирать номер. Тобе помолчал, но, видя следствие своей мудрости, продолжил:

– Да, давай позвоним ему, узнаем, здесь ли Джамике. Ты мой брат, и я тебя не знаю, но мы не дома. Мы в чужой земле. Я не могу оставить моего брата в беде. Давай позвоним ему.

– Спасибо, Тобе. Да благословит тебя всемогущий Господь за то, что ты делаешь для меня, – сказал он. – Так ты говоришь, что я снова должен набрать нигерийский номер?

– Добавь нуль, нуль, потом плюс, потом два, три, четыре, пропусти нуль, а потом набери остальной номер.

– О'кей, – ответил он.

– Ой, извини-извини, добавь только плюс. Ноль, ноль – другой вариант, который можно попробовать.

– О'кей.

Чукву, он позвонил Элочукву, и тот был потрясен, когда услышал все. Элочукву был рядом со зданием, где работал генератор, а потому мой хозяин едва его слышал. Но из той малости, что все же услышал, он понял: да, Джамике снова улетел за море. Он знает магазин сестры Джамике, она там продает школьные сумки и сандалии. Он сходит туда и узнает, где Джамике.

После этого он отключил телефон, испытывая некоторое облегчение, но еще и удивляясь тому, что сам не догадался позвонить Элочукву, пока Тобе ему не подсказал. Он не вполне понимал, как работает голова человека, попавшего в беду. Он не знал, что такому человеку лучше некоторое время вообще не думать. Потому что голова человека, пребывающего в отчаянии, может родить такой плод, который, хотя сверху и блестит, внутри кишит червями. Потому что такая голова, поврежденная до неспособности производить простые расчеты, нередко начинает соображать, только когда последствия уже наступают.

Эгбуну, последствия – это такая вещь, которая доставляет мало удовольствия. В последствиях почти ничего не происходит, если не говорить о переливании из пустого в порожнее. Событие уже произошло и завершилось, изменить его невозможно. Идеи, которые приходят в голову человеку, переживающему последствия, не оставляют следов на коже времени. Мозг человека, пребывающего в отчаянии, снова и снова пережевывает случившееся, он не в состоянии двигаться дальше.

Тобе, явно удовлетворенный звонком моего хозяина, утвердительно кивнул:

– Мы узнаем, мы теперь выясним. Может, он все еще в Нигерии и лжет тебе. – Мой