Здесь он всегда рыбачил. Это было его место. Наверняка исейчас он тут.

Анюта повернула лодку налево, и, как ни была онавстревожена, напугана, взбудоражена, ее обдало теплом при мысли о близкойвстрече с Петром, а на сердце вдруг стало легко и спокойно. Впрочем, ненадолго– потому что она прошла всю протоку, туда и обратно, а не обнаружила никакогоследа Петра. Пристала в одном месте к берегу, поаукала, покликала, но никто неотозвался. Анюта сидела в лодке, растерянно озираясь, и только теперь, словновпервые, заметила, как изменилась Заманиха. Она, как и все окрестные жители,привыкла к причудам реки, но женщины все-таки меньше были связаны с ней, чеммужчины, они больше глядели на ее бегучие, непостоянные волны с высокогоберега, на котором стояла деревня, они не мотались по притокам и протокам, рекабыла необходимой частью женской жизни, это правда, но не соучастницей, какойона была в жизни мужской.

Анюта подумала: а может быть, не Петр сменил место, а онасама заблудилась? Повернула не там, пристала не к тому берегу? Вроде бы вон стой стороны должны быть тальниковые высокие заросли, а вместо них из водыторчат какие-то охвостья. Наверняка Анюта просто ошиблась: надо выйти восновное русло и попробовать пошнырять по проточкам, авось где-то и наткнетсяна Петра. А еще иногда надо останавливаться и слушать реку – в такой звонкой,солнечной тишине, как сегодня, рокот чужого мотора будет слышен далеко-далеко,может быть, и удастся сообразить, где сейчас находится Петр.

Но для начала Анюта еще немного прошла по руслу и свернула впервый попавшийся рукав. И тут же пришлось выключить мотор, потому что рукавчикбыл узкий и ветви подмытых, накренившихся тальников сплелись так низко надводой, что образовали как бы тоннель, который мог таить в себе невесть какуюопасность и неожиданность. А вдруг поперек протоки вынырнул топляк или принеслотечением развалистую коряжину? Наскочишь – все, лодке конец, а может, и тебесамой. И даже если останешься жива, как выберешься отсюда, из дальней заводи,если затопишь «казанку»? Нет, уж лучше поосторожничать.

Как только лодка перестала двигаться, сразу утих встречныйветер, и Анюте мгновенно стало жарко. Ох, какое высокое солнце! И ни ветерка,даже не шелохнется волна. Заманиха дремала в берегах, словно ленивое зеркало.Анюта опустила руку в воду, смочила лоб и взялась за низко нависшие ветви.

Подтягиваясь за них, она без особого труда двигалась впередвместе с лодкой, удивляясь, какая тишина воцарилась вдруг после шума-трескалодочного мотора. Чуть слышно плескалась вода, завиваясь меж стволов и ветвей,позванивала о замершие лопасти двигателя, постукивала в борт лодки. Солнцепронизывало густую листву и пятнало руки и плечи солнечно-зелеными брызгами.Длинные, узкие листья вплетались в ее распушившуюся косу, как ленты, и Анютевдруг захотелось остановиться, не плыть дальше, затаиться здесь, в этойзвенящей, зеленоватой тишине и покое. Но тоннель из тальниковых ветвей ужеблизился к концу, и вот перед ее глазами открылось солнечное, слепящеепространство тихой заводи с высоким песчаным берегом.

Берег был пуст, сколько хватает глаз: ни лодки, ни палатки,никакого намека на то, что здесь побывал Петр. Ну что ж, значит, надо вернутьсяв основное русло и продолжать искать его в других протоках. Или вообщеотправиться домой.

Анюта еще не решила, что будет делать, а потому втягивалалодку обратно под своды ветвей медленно, все еще обшаривая взглядом заводь.Вдруг ей показалось, что берег здесь какой-то странный. Чудилось, белый, чистыйпесок (Заманиха славилась своим сияющим песочком!) сделался пестрым,разноцветным. Она зажмурилась, не веря своим глазам, встала в лодке во весьрост и подалась вперед, силясь рассмотреть, что это. Никогда не видела ничегоподобного…

И вдруг ее словно ударило догадкой – такой жуткой догадкой,такой невероятной, что Анюта потеряла равновесие и плюхнулась в лодку, от болии неожиданности громко вскрикнув. И в следующую минуту она увидела, что зарослитальника, окаймлявшие песок, задрожали: кто-то пробирался сквозь них.

Анюта рванула тросик, мотор взревел, она заложила крутойвираж по заводи и ринулась под сплетение ив, низко наклоняясь, почти лежа влодке, чтобы уберечь голову от ветвей, так и норовивших рвануть за волосы.Пронеслась сквозь зеленый тоннель и на миг ослепла – так ударило по глазамсолнце. Закружилась голова, и Анюта заглушила двигатель, пытаясь понять, куданадо поворачивать, – от потрясения она потеряла ориентировку. И вдруг до неедонесся звук, заставивший облиться холодным потом: рокот мотора невдалеке.

Да, невдалеке! В той самой заводи, из которой она только чтовыскочила!

Значит, там кто-то был, просто лодка его была отведена вглубь протоки, спрятана, скрыта. Но, услышав крик Анюты, а потом внезапный ревдвигателя, он понял, что обнаружен, и теперь рвался догнать человека,открывшего его убежище.

Зачем? Анюта не задумывалась над ответом. Затем, чтобыприкончить свидетеля. Убить так же, как он прикончил милиционера Лукьянова!Анюта не сомневалась: за ней гонится тот, кого ищет Бушуев. Он не в селеостался – он, этот неведомый убийца и грабитель, преследует ее!

Панически взвизгнув, она снова завела мотор и понесласьочертя голову, потеряв всякое соображение, даже не заметив, что свернула непротив течения, как следовало бы на возвратном пути в деревню, а ринулась потечению, удаляясь от Заманихи…

Только это и спасло ей жизнь. Потому что убийца, выскочившийиз своего укрытия через какую-то минуту после Анюты, увидел только стремительноудаляющуюся «казанку» и сгорбленную спину какого-то человека. Женщина? Емупочудился женский крик… Кого сюда могло занести?! Он вскинул ружье,прицеливаясь… и опустил его. Не потому, что был уверен: его и всего остальногоне видели. Не потому, что узнал девушку и пожалел ее. Кто бы ни оказался в тойлодке, для фигуранта это был всего лишь враг, от которого надо избавиться.Просто на всякий случай, чтобы избежать непредвиденных осложнений. И фигурантзнал, что свалил бы этого врага одним выстрелом, подобно тому, как охотник изсказки убил одним выстрелом свою неверную возлюбленную. Он тоже великолепнострелял. Но…

Но в следующую минуту его проворный ум заставил рукиопустить ружье и вновь затащить лодку под зеленое сплетение ивовых ветвей.

Нельзя убивать незнакомца, нельзя. Тело вряд ли упадет вводу – его унесет лодка, то есть пуля останется в спине и сможет вывести наубийцу. Слишком рискованно. А преследовать «казанку», чтобы утопить труп, тоженельзя. Время не ждет, оно нужно ему сейчас совсем для другого.

Надо поскорее собраться и уехать отсюда. Вернуться в деревнюдальним путем, через сплетение проток, но так, чтобы выехать на чистую Заманихуподальше отсюда.