Вскинул голову, ахнул во весь голос – и принялся трястиТезку Сидорыча, который спал сном младенца, навалившись всем телом на рулевоеколесо, так что стонал не кто, а что – клаксон, на который то и делонепроизвольно нажимал дремлющий водитель. «Фольксваген» задумчиво бродил межкаких-то белых увалов и кочек, выхватывая из окружающей тьмы струи секущего,косого снега. Потом оказалось, что машина просто-напросто сошла с дороги, когдаводитель задремал, но, на счастье, здесь оказался не обрыв, не откос, а пологийспуск на замерзшее болото. Отделались, так сказать, легким испугом…

Вообще, не в пору засыпающие работники «Скорой помощи» – этоцелая тема для неисчислимых хохмочек, которыми в веселые минуты обмениваютсяшоферы, врачи и фельдшеры и которыми они с особенным удовольствием потчуют разныхжурналистов, явившихся брать интервью у людей в белых халатах. К примеру, наэтой же самой дороге, слегка не доезжая до Афонина, Александр в компании сВитьком однажды чуть не потерял Асю Ивановну. То есть они даже потеряли ее.

А дело было так: тоже зимой, в декабре, когда в четыре часауже уныло, беспросветно темно, ехали с вызова, ну, задремали все, кроме водилы.Остановились на светофоре и почему-то долго стояли, а Асю Ивановну угораздилопроснуться и решить, что уже прибыли на родимую подстанцию. Фельдшерица открыладверцу и проворно выскочила. В следующую секунду машина тронулась… Пропажудоктор Меншиков и водила обнаружили только по прибытии. Сначала не поверилиглазам, но из ступора вышли мгновенно и ринулись искать пропажу. Ася Ивановнасмирно стояла у обочины, уткнув нос в воротник своей дубленочки (на счастье, втот вечер отопление в машине не работало, так что и врач, и фельдшер были одетыочень тепло, не то что обычно – в легкие курточки), заметенная по самуюмакушку, и терпеливо ожидала спасения. «Я верила, что вы вернетесь!» – только исказала она, когда рядом затормозил запыхавшийся «Фольксваген» и докторМеншиков на пару с водителем с двух сторон кинулись к боевой подруге…

– Так что вы там нашли? – вырвал Александра из задумчивостирезкий, неприветливый голос.

– Фельдшерицу, – ответил он машинально, все еще улыбаясьсвоим воспоминаниям и неохотно возвращаясь с той заснеженной обочины вкондиционированный «Круизер». Очнувшись, увидел изумленные серые глаза Марины,обернувшейся к нему, и, испугавшись, что после такого ответа она сочтет егополным идиотом, быстро поправился: – Я хотел сказать, фотографии. Вотпосмотрите!

С ненужной суетливостью вынул из нагрудного кармана футболкифотографию Эльвиры в цыганской одежде, протянул ее Марине – и тотчас, словнопрострелило его, почувствовал, что делать этого не следовало…

Почему? Да черт его знает, почему, – не следовало, и всетут! Ни в коем случае!

Марина посмотрела на фотографию, передала ее Сереге и селасмирно, сложив на коленях руки. Но что-то произошло в тесном, благоухающемхвоей и кожей салоне… Молчание, которое в нем воцарилось, вполне можно былоназвать гробовым.

«Круизер» вдруг свернул к обочине, стал. Серега обернулсяназад и уставился на Александра чуть исподлобья, со странным выражением,которое Александр уже видел в его глазах: когда стоял в ванне, прикрываясьтолько душем, а Серега говорил ему пугающие гнусности, и в глазах у него быларавнодушная ненависть палача.

– Кто тебе это дал? – спросил Серега, и больше, чем его тон,Александра поразило само построение фразы: не «Где ты это взял?», а «Кто тебедал?».

Почему? Непонятно.

– Кто тебе это дал? – угрожающе повторил Серега.

– Об этом я расскажу Петру Федоровичу, – с деланымспокойствием ответил Александр. – Посмотрел? Отдай фотку.

– Вы знаете, кто это? – спросила Марина своим высокомерным,фарфоровым голосом, но Александру вдруг показалось, что фарфор этот сейчасрасколется.

– А вы – знаете?

Она промолчала.

– Маринка, знаешь? – спросил Серега.

Она дернула плечом:

– Впервые ее вижу.

Сейчас голос Марины звучал совершенно спокойно. С чего онвзял, что девушка чем-то встревожена? Наверняка она просто отреагировала наоблик цыганки, связанный с тяжелыми воспоминаниями, но мало ли цыганок насвете! Глупость все-таки, почему он решил, что Эльвира причастна к томуотравлению? То рыбку селитрой пропитывает, то мужиков посторонних клофелиномопаивает!.. Эдакая рецидивистка от искусства.

– Серега, а ты эту красотку когда-нибудь видел?

– Ни в жисть.

«А ведь он врет…» – почувствовал Александр. Нельзя емудавать вторую фотографию, где Эльвира снята вместе с Галиной. Нельзя вообщеупоминать Галину!

– Ну и ладно, – равнодушно сказал Александр. – Отдайтефотографию.

Серега не глядя протянул назад снимок, начал былоповорачивать ключ зажигания, но вдруг сказал:

– Алехан, прогуляться не хочешь?

– Куда? – не понял тот.

– Ну, куда-куда? Молчать, господа гусары! Мальчики налево,девочки направо.

– Девочки никуда не собираются, – холодно сказала Марина. –Да и мальчики могли бы потерпеть, тут ехать осталось буквально десять минут.

– Ты что, не знаешь, каково терпеть, когда отлить хочется? –грубо спросил Серега. – Слышала анекдот, как людоед хотел Василия Иваныча сожрать,если тот не покажет ему настоящий кайф? Ну и тот начал его таскать по пивнымбарам, а отлить не позволял. И вот…

– Ради бога! – Марина так резко повернулась к нему, чтокофточка съехала с ее плеча, и выставила вперед ладонь. – Избавь меня от этогоклозетного юмора, понял? Идите куда хотите!

Александр ничего такого не хотел, но все же выбрался из«Круизера» и медленно, как в тумане, побрел за Серегой, чувствуя себяодновременно Атосом и Д`Артаньяном – в ту минуту, когда они…

Он был слишком ошарашен своим открытием, а ведь следовало быЛьву, коли он такой уж интуитивист, почувствовать, что дело неладно… Но все жеон пропустил миг, когда Серега вдруг развернулся и кинулся на него.

Да не просто с кулаками кинулся! На его правой руке сверкнулкастет, а когда Серега разжал пальцы, из полоски металла, перехватившей ладонь,так и выстрелило лезвие ножа.

– Дядя Костя, я возьму вашу лодку? Мне недолго, на часок.

Старик, сонно клевавший носом у реки, с трудом поднялголову:

– А чего ж. Бери…