первый раз, в день процессии Тела Христова, я отпользовал Рыжика алтарной свечой. Рядом со мной лежала коробка этих свечей, вот одна из них как раз и подвернулась мне под руку. В свою защиту могу лишь сказать, что для меня это тоже был первый раз, так что я толком не знал, что делать, и, наверно, тоже боялся, что могу сделать себе больно или даже что-нибудь себе повредить. Но в этом было что-то неправильное, и трюк со свечой я провернул лишь однажды, в первый и последний раз.

Ах, вот ударился я в воспоминания о милых старых деньках, и душу растравила печаль. На днях мне надлежит съездить туда, в Каррикли, с визитом. Училище по-прежнему располагается там, и заполнено как никогда – мне сообщили, что сейчас у них почти сотня мальчиков – а потому никогда не знаешь, на что можно натолкнуться по чистой случайности. В конце концов, ситуация с Рыжиком не могла быть уникальной. Беда в том, что я утратил вкус к малым сим – должно быть, это следствие того, что я и сам старею, ведь в следующий день рождения мне исполнится тридцать шесть – и в любом случае у меня теперь новый друг. Новый любимчик, как сказал бы тот доминиканец.

Не знаю, кто организует совпадения, Бог или Дьявол, но кто бы мог предсказать, что я окажусь в Баллиглассе? Полагаю, когда Рыжик впервые увидел меня в городе, он подумал, что я сам всё подстроил, но откуда я мог знать, что он будет здесь? Не знаю, как я его вообще узнал, ведь он стал совсем не таким, каким был в былые времена. Судя по тому, как он на меня уставился – а он, к сожалению, превратился с годами в полного идиота, – могу сказать, что он меня сразу узнал, но мне хватило присутствия духа сделать вид, будто я его вообще не помню. Уверен, что это выход, лучший во всех отношениях. Я бы не хотел, чтобы он рассказал обо всём Осборнам, а уж тем более кому-то из них.

Завести себе любимчика, дорогие мои братья во Христе, значит создать повод для греха.

24

В «лендровере» не работал обогреватель – Мэтти Моран, который вроде бы разбирался в машинах, должен был его починить, но не смог – и Лэтти сходу пожаловалась на холод и решила вернуться в домой, чтобы принести одеяло. Доминик, который был за рулём, сказал, что не будет дожидаться её возвращения.

Усаживаясь на заднее сиденье, Страффорд с удивлением увидел, как Лэтти забирается в противоположную дверь. Ему хотелось бы, чтобы она сидела впереди, рядом с братом. Сейчас он не чувствовал в себе сил на общение с этой девицей.

Снега не было, но незадолго до этого, как и предсказывал полковник Осборн, ударил сильный мороз, и пока они скользили по подъездной дорожке, было слышно, как под колёсами похрустывает ледок.

– А где проходит вечеринка, на которую вы собираетесь? – спросил Страффорд.

– У Джефферсонов, под Камолином, – ответил Доминик, не поворачивая головы. – Не знаю, зачем мы туда едем, наверняка там будет ужасно скверно.

– Джулиан Джефферсон – это его самый-пресамый закадычнейший дружок, – поведала Лэтти на ухо Страффорду театральным шёпотом. – Их просто не отлепить друг от друга, мой зайка!

Доминик не спускал глаз с лежащей впереди дороги и лавировал, уклоняясь от катышков грязного льда, набившихся в колеи. Деревья маячили в свете фар, словно застывшие на морозе дервиши.

– О Иисус, Мария и Иосиф, до чего же хо-о-олодно! – скулила Лэтти, изображая утрированный ирландский акцент. – Ей-богу, так мы здесь и сгинем, скитаясь по безлюдным дорогам в такую шнежную и морожную ночь, охохонюшки-хохо!

Её бедро прижалось к бедру Страффорда – неизвестно, случайно или намеренно. Он надеялся на первое. Лэтти его немного пугала.

– От перекрёстка я вполне дойду пешком, а вы можете ехать прямо, – сказал он Доминику. В зелёном свете приборной панели было видно, как глаза молодого человека, отражённые в зеркале заднего вида, повернулись и встретились с его собственными. Почему, спрашивал он себя, люди всегда кажутся такими зловещими, когда вот так смотрят на тебя из зеркала? Похоже на то, как будто за вами подглядывают через щель почтового ящика.

– Нет-нет, старина, и слышать об этом не желаю! – заявила Лэтти, теперь снова изображая отца. – А вдруг вы получите обморожение? Как будем возвращаться домой, так и найдём на обочине дороги ваше окоченевшее тело. Будете как отец Том-Том, только весь белый, а не чёрный, как на негативе фотографии. – Теперь она принялась подражать говору кокни: – Так вот, ваша честь, направляюсь это я, стало быть, в сторону города Баллигласс – да и вижу, белеется чтой-то на обочине, как будто бы снеговик…

– Ради бога, Лэтти, заткнись, пожалуйста, – не вытерпел Доминик.

Лэтти толкнула Страффорда под рёбра.

– По-моему, наш Дом-Дом нервничает, – снова сказала она громким шёпотом. – Надо думать, это всё из-за мыслей, как бы поскорее увидеться с маленьким Джули Джефферсончиком. – Она наклонилась вперёд и похлопала брата по плечу. – А подарочек-то к Рождеству ты ему подготовил, Дом-Дом? Ну-ка, ну-ка, дай угадаю! Маникюрный набор? Флакончик духов «Вечер в Париже»? Сборник афоризмов Оскара Уайльда в зелёном шёлковом переплёте? Давай уже, колись, братик!

Однако Доминик ничего не сказал, только глубже засунул голову в воротник полупальто и поехал дальше.

Вскоре они поравнялись со «Снопом ячменя». В одном из окон нижнего этажа горела рождественская свеча, но в остальном в заведении было темно. На дворе стоял сочельник, всех ждали дома. То есть почти всех.

Лэтти поцеловала Страффорда в щёку и сжала ему ладонь. Её лемурьи глаза мерцали в тусклом свете приборной панели.

– Будете один? – спросила она. – А что там насчёт этой грудастой буфетчицы, как её там, ну той, с рыжими волосами? Может, удастся уломать её составить вам компанию. Имейте в виду, не засиживайтесь слишком долго, а то Дедушка Мороз может потерять терпение и уйти куда-нибудь ещё!

– Хорошо вам провести время, – сказал Страффорд.

Доминик полностью развернулся на сиденье.

– Ваш коллега так и не появился? – спросил он.

– Нет.

– Ушёл в самоволку, да? – встряла Лэтти. – Это же тот тип с головой странной формы?

– Да, – сказал Страффорд. Он уже открыл дверь и ступил на снег. – Боюсь, он мёртв.

Инспектор захлопнул за собой дверь и по склону сугроба поднялся к пабу. Лэтти опустила окно и что-то крикнула, но он притворился, будто не услышал.

Рек впустил его внутрь. В руке у него был стакан виски, а на большой