преследователей.

Она прогуливалась вдоль людных тротуаров и подолгу задерживалась возле витрин, не обращая внимания на бросаемые на нее восхищенные взоры. Площадь Мадлен… улица Руаяль… в конце концов по улице Фобур Сент-Оноре незнакомка добралась до роскошного отеля «Конкордия».

Хлыщ остановился, потоптался на тротуаре, купил пачку сигарет и вошел в отель, где, как заметил Рауль, завязал беседу со швейцаром. Через три минуты он вышел оттуда, и Рауль уже было вознамерился тоже расспросить швейцара о молодой англичанке с голубыми глазами, когда вдруг увидел, что та, пройдя через вестибюль, вышла на улицу и села в таксомотор, куда ей вскоре принесли маленький чемодан. Значит, она собралась уезжать?

– Шофер, следуйте вон за тем авто, – приказал Рауль, останавливая таксомотор.

Англичанка сделала кое-какие покупки и в восемь часов вышла у Лионского вокзала, где направилась в буфет и заказала ужин.

Рауль устроился поодаль. Покончив с ужином, красавица выкурила две сигареты и в девять тридцать уже разговаривала со служащим «Компании Кука», который вручил ей билет и багажную квитанцию. Затем она села на скорый поезд, отходящий в девять сорок шесть.

– Пятьдесят франков, – предложил Рауль служащему, – если вы назовете мне имя этой дамы.

– Леди Бейкфилд.

– Куда она едет?

– В Монте-Карло, месье. У нее пятый вагон.

Рауль поразмыслил и решился. Голубые глаза стоили непредвиденной поездки. К тому же, следуя за голубыми глазами, он встретил зеленые глаза, так что, возможно, через англичанку можно будет найти хлыща, а через хлыща отыскать барышню с зелеными глазами.

Он взял билет до Монте-Карло и поспешил на перрон.

Заметив поднимающуюся в вагон англичанку, он торопливо проскользнул между группками людей и вскоре снова увидел ее – уже в окне вагона: она стояла и снимала пальто.

Желающих уехать оказалось мало. Дело происходило за несколько лет до войны, в конце апреля, и скорый поезд, не слишком удобный и не имеющий ни спальных вагонов, ни ресторана, вез на юг лишь троих пассажиров первого класса. Двое из них занимали купе, расположенное в самом конце вагона номер пять.

Рауль прогулялся по перрону, держась подальше от поезда, арендовал две подушки, запасся в киоске газетами и журналами, а когда раздался свисток, в один прыжок взлетел на верхнюю ступеньку лесенки и с запыхавшимся видом вошел в третье купе, сделав вид, что чуть не опоздал.

Англичанка в одиночестве сидела у окна. Он устроился на противоположном сиденье, поближе к коридору. Подняв глаза, она окинула взором пришельца, не имевшего при себе ни чемодана, ни даже пакета, и невозмутимо продолжила поедать большущие шоколадные конфеты из стоявшей у нее на коленях широко открытой коробки.

Прошел контролер и пробил билеты. Поезд устремился за пределы города, оставляя парижские огни позади. Рауль пробежал глазами газеты и, потеряв к ним всякий интерес, отбросил в сторону.

«Никаких происшествий, – думал он. – Никакого громкого преступления. Но до чего же обаятельна эта юная особа!»

Сам факт пребывания в тесном закрытом помещении наедине с хорошенькой незнакомкой, перспектива провести вместе ночь и спать почти бок о бок друг с другом всегда казались ему некоей социальной аномалией, которая его страшно забавляла. Поэтому он твердо решил не терять времени на чтение, размышления или брошенные украдкой взгляды.

Он чуть наклонился вперед. Англичанка, без сомнения, должна была догадаться, что ее сосед по купе намеревается заговорить с ней, однако она по-прежнему хранила невозмутимость и не выказывала готовности к разговору. Значит, Раулю придется самому приложить усилия, чтобы начать общение с ней. Нимало этим не смутившись, он произнес почтительнейшим тоном:

– Каким бы невежливым ни показалось вам мое поведение, я хотел бы просить позволения предупредить вас кое о чем, что может оказаться для вас весьма важным. Вы разрешите сказать вам несколько слов?

Она выбрала очередную конфету и, не поворачивая головы, ответила отрывисто:

– Если речь и впрямь идет о нескольких словах, месье, то говорите.

– Понимаете, мадам…

– Мадемуазель, – поправила она.

– Понимаете, мадемуазель, мне совершенно случайно стало известно, что весь день, втайне от вас, вас преследовал некий господин, и…

– Ваши слова граничат с невежливостью, – перебила она Рауля, – и меня очень удивляет, что я слышу их от француза. Вам никто не поручал следить за людьми, которые меня сопровождают.

– Но этот тип показался мне подозрительным…

– Этого типа я знаю, это господин Марескаль, представленный мне в прошлом году; к тому же он достаточно деликатен, а потому держится на расстоянии и не врывается ко мне в купе.

Задетый за живое, Рауль поклонился:

– Браво, мадемуазель, точно в цель. Мне остается лишь умолкнуть.

– Вам придется помолчать лишь до ближайшей станции, где я советую вам сойти с поезда.

– Тысяча извинений. Но дела призывают меня в Монте-Карло.

– Они призывают вас в Монте-Карло с тех пор, как вы узнали, что туда еду я.

– Нет, – откровенно ответил Рауль, – с тех пор, как я увидел вас в кондитерской на бульваре Османа.

Ответ последовал незамедлительно:

– Нет, месье! Ваше восхищение юной чаровницей с пленительными зелеными глазами, несомненно, поманило бы вас за ней, если бы вы смогли догнать ее после случившегося скандала. Но, не имея такой возможности, вы пошли за мной – сначала до отеля «Конкордия», как и тот человек, маневр которого вы передо мной разоблачили, а потом – в привокзальный буфет.

Рауль искренне наслаждался происходящим:

– Мадемуазель, я польщен, что ни один мой поступок, ни одно движение не ускользнуло от вас.

– От меня ничего не ускользает, месье.

– Догадываюсь. Еще немного, и вы, пожалуй, назовете мне мое имя.

– Рауль де Лимези, исследователь, вернулся из Тибета и Центральной Азии.

Рауль не сумел скрыть удивления:

– Вы все больше мне льстите. Могу я вас спросить, какими изысканиями я там занимался?

– Понятия не имею. Но когда дама видит, как перед самым отходом поезда к ней в купе врывается господин без багажа, она, по крайней мере, должна насторожиться. Вы разрезали пару страниц журнала собственной визитной карточкой. Я прочла, что на ней написано, и вспомнила недавнее интервью, где Рауль де Лимези рассказывал о своей последней экспедиции. Все просто.

– Очень просто. Но надо иметь острый взор.

– У меня прекрасное зрение.

– Однако вы не отрывали глаз от вашей коробки с конфетами. Вы уже съели восемнадцать конфет.

– Мне нет нужды смотреть, чтобы видеть, и размышлять, чтобы догадаться.

– Догадаться о чем?

– Догадаться, что ваше настоящее имя не Рауль де Лимези.

– Да что вы?!

– Месье, инициалы на подкладке вашей шляпы «О» и «В»! Или вы носите шляпу друга?

Рауль начинал терять терпение. Он не любил, когда в словесной дуэли противник постоянно