— Возможно, война меняет его… этого он и хотел.

— Хм-м-м, как бы там ни было, но плохая новость состоит в том, что на Рождество домой он не приедет.

— Что? — Сердце у Клары оборвалось. — Поверить не могу!

— Ты уж поверь, пожалуйста, потому что это правда.

— Но некоторые мои друзья из Лондона, тоже офицеры, получили отпуск, чтобы провести праздник со своими семьями!

— Что ж — им повезло!

Пруденс вернулась к еде, а Клара сидела, растерянно глядя на салат из холодной курицы. Аппетит пропал. Мысль о том, что она не увидит Пирса на Рождество и останется на праздник в доме наедине с Пруденс, была невыносима.

— Думаю, тогда я поеду на Рождество к своим, в Лондон. — Слова эти вырвались у нее сами собой, прежде чем она успела что-то сообразить.

— Великолепная идея! — радостно воскликнула Пруденс.

Пруденс завезла Клару, отправлявшуюся в дальнее путешествие на Рождество в Лондон, на вокзал, а сама вернулась домой и сразу же договорилась о встрече с местной портнихой, миссис Картер.

Проведя миссис Картер наверх, в спальню Пирса и Клары, она открыла перед ней дверь смежной гардеробной.

— Вот эти наряды, — объявила Пруденс, указывая на ряды изысканных платьев, принадлежавших Кларе. — Я хочу, чтобы они были ушиты.

— Все? — уточнила миссис Картер.

— Да, и на все это у вас есть две недели.

59

Лондон очень изменился за те несколько месяцев, когда Клары здесь не было, и это застало ее врасплох. Хотя она и понимала, что война должна была внести перемены в ход вещей, но все же ожидала, что каким-то образом там все останется так, как было. Ее бабушка и другие близкие писали правду: жизнь вращалась сейчас вокруг войны, буквально все говорили только о ней. Ее брат-доктор сбивался с ног, работая в госпитале, куда привозили на лечение раненых солдат. Многие ее друзья приехали на Рождество в отпуск, и она старалась, по возможности, встретиться с каждым. Казалось, все они были воодушевлены тем фактом, что она писала им. И когда спрашивали ее, как дела у Пирса, она чувствовала смущение и досаду: ей было нечего им ответить.

Как-то она пила в городе чай со своим приятелем капитаном Дэниелом Миллером.

— Знаешь, я там встречал твоего мужа, Пирса, — сказал он.

Лицо Клары засветилось.

— Правда? Где же?

— В маленькой деревушке под названием Амьен, совсем рядом с передовой. Нас отпустили в увольнение на вечер, и мы с друзьями пошли в местную пивную. Он тоже был там.

Клара в тревоге подалась вперед.

— И как он?

— Похоже, хорошо. Но очень уж зажат и контролирует себя.

— Я так за него волнуюсь.

— За Пирса Армстронга я бы переживать не стал. Он заработал там определенную репутацию. Насколько я слыхал, он совершенно бесстрашен. Говорит немного, но ему этого и не нужно.

Она вздохнула и отодвинулась.

— Когда ты возвращаешься на фронт?

— Послезавтра… Не могу сказать, что жду этого момента с нетерпением. — Дэниел смущенно улыбнулся. — Не все такие отважные, как твой муж.

Она протянула руку и крепко сжала его ладонь.

Клара в глубоком раздумье гуляла по саду позади их дома в Челси. Стоял крепкий мороз, и фонтан замерз.

Она начала разбивать лед, чтобы рассевшиеся на ветках дрозды могли попить.

— Клара, я ухожу домой! — крикнула ей бабушка, и Клара, бросив свое занятие, пошла к дому.

— Хорошо, бабушка. Я позвоню вам завтра.

Луиза внимательно смотрела на свою внучку:

— Когда ты возвращаешься в Ирландию?

— На следующей неделе… если вообще возвращаюсь.

Луиза выглядела сбитой с толку.

— А почему тебе, собственно, не возвращаться?

— Потому что я несчастлива там.

— Разумеется несчастлива. Твой муж сражается на фронте. Идет война. И было бы ненормально, если бы ты была счастлива в такой ситуации.

— Сражающийся на фронте муж мне не пишет. Вообще. Ни единого разу не написал. С тех пор как уехал. А своей сестре пишет постоянно. А мне даже открытки не прислал! — Голос Клары дрогнул.

Луиза была в шоке.

— А ты-то пишешь ему?

— Ну конечно! Все время! Я уже совершенно не знаю, что мне делать!

— Пирс Армстронг никогда не был человеком эмоциональным. И ты об этом знала, когда выходила за него.

— Мне и не нужен эмоциональный. Но глыба льда мне тоже не подходит… Меня не устраивают оба эти варианта. В доме я чувствую себя незваной гостьей. Пруденс просто из себя выходит — так старается, чтобы я чувствовала себя чужой.

— Но это не ее дом. Он твой. И ты в нем хозяйка.

— А вы попробуйте сказать об этом Пруденс.

— Нет! Это должна сказать ты!

— Не могу я ей ничего сказать. Я там никто. У меня нет друзей. Я общаюсь с местными жителями и слугами, иначе я бы сошла с ума.

— Когда ты выходила замуж, Клара, мы все предупреждали тебя о проблемах, с которыми ты столкнешься.

— Я знаю. Все это не имело бы для меня значения, если бы со мной был Пирс. Но из-за этой проклятой войны у меня его больше нет.

Луиза взяла ее за плечи.

— От этой войны, Клара, страдает каждый, и мы все должны как-то справляться с этим. Есть множество людей, у которых ситуация намного хуже твоей. Взять хотя бы твоего бедного брата. Ты только вообрази себе все ужасы, которые он каждый день видит в госпитале! Теперь вот что. Я не одобряла этот брак, но ты приняла решение и не можешь просто так сбежать домой только потому, что стало туго. Теперь ты, Клара, — леди Армстронг, муж которой отважно сражается на фронте, судя по всем доходящим до меня слухам. Подумай сама, как это будет выглядеть, если ты не вернешься домой! Будет скандал. Вроде как ты бросила своего мужа, пока он воевал с врагами. Так что это вообще не обсуждается. Тебе необходимо вернуться, стать настоящей хозяйкой в доме и устроить свою новую жизнь там, на месте, в том или ином виде. Ты меня поняла?

— Да, бабушка, поняла.

60

Когда Клара в январе 1916 года вернулась в Армстронг-хаус, она была полна решимости отнестись к словам своей бабушки самым серьезным образом. Дом стоял засыпанный снегом и был прекрасен.

— Это мой дом, — прошептала она себе. — Мой дом.

Она поднялась по ступеням крыльца и вошла через парадный вход. В холле было холодно, и она сразу прошла в гостиную, где увидела Пруденс, сидящую у огня.

— А, ты уже вернулась! Как съездила?