Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А как лорд Армстронг? Он тоже не одобряет того, что его жена путается с местными?
Клара задумчиво смотрела на подушку плотной пены в своем бокале стаута.
— Он никогда не говорил, что это его волновало, так что, думаю, он не имеет ничего против.
Несколько секунд она выглядела потерянной, но потом вдруг улыбнулась.
— Прошу вас, расскажите мне о мире, в котором вы живете в Дублине. Я хочу услышать о писателях, поэтах, художниках. Я хочу знать все!
Через три часа Джонни стоял перед очагом в пабе и пел, а вокруг него сгрудились все посетители.
— Ты хороша, ты прекрасна, скажу без затей…
Но в Баллиро ждет меня жена и шестеро детей!
Раздался взрыв хохота, завсегдатаи дружно захлопали, а Джонни лукаво подмигнул Кларе.
63
—Доброе утро, Питтанс! — бодро заявил Джонни, проходя мимо Пруденс в холле на следующее утро.
— Пруденс! — рявкнула она в ответ.
— Да, конечно, очень мудро с вашей стороны в военное-то время[19], — ухмыляясь отозвался Джонни.
Обиженная Пруденс в бешенстве умчалась прочь.
Джонни расхохотался.
— Не стоит вам ее дразнить, — попыталась урезонить его Клара, спустившаяся по лестнице, чтобы встретить его.
— Почему? Ее необходимо поддразнивать. Она всю свою жизнь выходит сухой из воды.
— Вы несправедливы к ней. Пруденс и мой муж в детстве столкнулись с большими жизненными невзгодами. И если сейчас они оба такие, какие есть, то на это есть свои причины.
— Они оба? — с любопытством уточнил Джонни.
Клара отвела глаза в сторону, поняв, что сказала лишнее и что Пирс не хотел бы, чтобы она об этом кому-то говорила.
— И этот наряд вы выбрали для своего портрета? — спросил Джонни, критически оглядывая ее с ног до головы. Было совершенно очевидно, что простая темно-серая юбка и белая блуза не впечатлили его.
— О нет, нет… Я сейчас пойду переоденусь. Просто сначала я хотела дождаться вашего приезда.
Джонни прошел в зал для танцев, тогда как Клара вернулась в свою комнату, чтобы переодеться.
Она провела много времени, обдумывая, что ей надеть, и в конце концов остановилась на шикарном, украшенном драгоценными камнями вечернем платье с поясом. Все ее предшественницы на портретах были одеты роскошно, и она хотела выглядеть в таком же стиле. Надев платье, она с удовлетворением отметила, что оно ей впору — ее новая диета определенно давала результат. Спустившись по лестнице в бальный зал, она застала Джонни за установкой громадного мольберта. Едва он взглянул на нее, челюсть у него отвисла.
— Все в порядке? — спросила она, прекрасно зная, что выглядит замечательно.
— Нет! Это кошмар!
— Что? — переспросила она, не веря своим ушам и растерянно оглядывая свой наряд.
— Все чересчур, Клара! Слишком много всего!
Ее глаза округлились от удивления. Подойдя к ней, он схватил ее за руку и быстро потащил за собой в холл, а затем вверх по лестнице.
На верхней ступеньке он спросил:
— Где находится ваша комната?
— Она там, самая последняя, — сказала она и кивнула в сторону коридора.
Он решительно подошел к двери, распахнул ее и ввел Клару в спальню.
— Возможно, мне нужно позвать горничную? — быстро предложила она, чувствуя себя неловко в своей спальне наедине с мужчиной.
— В этом нет необходимости. Я сам могу одеть вас. — Тут он остановился и ухмыльнулся. — Не беспокойтесь, я вас не изнасилую. Где вы держите свои платья? — Не дождавшись ответа, он открыл первую попавшуюся дверь и тут же закрыл ее, выяснив, что там находится ванная комната. Второй оказалась гардеробная, и он, быстро шагнув внутрь, принялся перебирать ее платья.
— Что вы делаете? — резко спросила Клара, заходя за ним вслед.
— Ищу что-нибудь такое, что сделало бы вас похожей на человека, а не на манекен.
Он начал снимать платья с вешалок, бросая отвергнутые варианты прямо на пол.
— Нет… нет… нет… ужасно! — приговаривал он, роняя платья одно за другим.
Наблюдая за ним, она постепенно начала злиться.
— Вы задаете много лишней работы моей горничной, которой придется все это развешивать по местам, — громко заявила она.
— Подброшу вам одну свежую мысль: почему бы вам самой не развесить их? Появилось бы хоть какое-то занятие!
Некоторое время она еще продолжала следить за ним, но потом терпение ее кончилось и она, решительно подойдя к нему, крикнула:
— Прекратите! Пожалуйста! Для вас это, может быть, всего лишь часть реквизита к портрету, но это мои вещи, причем дорогие вещи…
— Само собой!
— А вы так обращаетесь с ними!
Внезапно он уставился на нее и вдруг воскликнул:
— Да! Вот он! Тот самый взгляд, который мне нужен! Какой вызов в глазах! И лицо дышит жизнью. Мне не нужно, чтобы вы позировали мне, словно фарфоровая кукла в идеальном платье. Я хочу видеть перед собой живого человека!
Пристально глядя на него, она тяжело дышала от гнева.
Он взял с вешалки простое серебристо-серое шелковое платье и протянул его ей.
— Вот, это подойдет. Наденьте его и спускайтесь, после чего мы сможем начать работать. И не вздумайте долго прихорашиваться и чистить перышки! У вас пять минут! — Затем он наклонился к ней и прошептал: — И еще не растеряйте это выражение на вашем лице.
С этими словами он вышел, оставив ее стоять с платьем в руках.
Джонни рисовал Клару в бальном зале, когда дверь неожиданно распахнулась и вошла Пруденс. Твердым шагом она прошла по паркету и остановилась прямо напротив Джонни.
— Чем обязан? — спросил он, смущенно мотая головой.
Она вынула руку, которую прятала за спиной, и протянула ему белое перо.
— Это мне? — спросил он, удивленно поднимая брови.
— Да.
Джонни протянул руку и взял перо.
— Вы слишком добры. Я обязательно суну его в свою подушку к его собратьям.
Она направилась к выходу, но уже перед дверью остановилась и окинула взглядом их обоих.
— Дети играют в свои игры, в то время как мужчины умирают.
Джонни кивнул ей.
— Сильно сказано. Можно мне в ответ тоже сказать вам что-нибудь основательное?