с небольшим конвертом в руках. По ощущениям в нем находилась книга, и я предположила, что это какой-то ценный, или даже редкий экземпляр. Любопытство подмывало заглянуть внутрь, но сделать это, не повредив упаковку, было затруднительно. И значит узнать, что там, я смогу только если Шандор поделится его содержимым, вскрыв конверт.

Вдалеке я увидела свой трамвай, но вдруг сообразила, что нахожусь всего в нескольких шагах от дома Шандора, и могу отнести ему конверт уже сейчас. Я улыбнулась. Такой удобный повод, чтобы увидеться с ним. Ведь до среды ждать еще два дня, а я уже не видела его двое суток. Я знала, номер его квартиры и то, что он живет один. Конечно, он будет удивлен, увидев меня на пороге. Но вместе с тем я надеялась, мой приход его порадует. Может, он пригласит меня пройти, угостит чаем, и мы обсудим итоги практики уже сегодня. И мы будем одни, совсем одни… По коже прошли мурашки. Словно я уже находилась в его квартире, и кроме нас никого больше нет. Ах, божечки, о чем я думаю? Как возможно, чтобы что-то случилось между нами? И разве он позволит мне переступить порог его дома, когда он в нем один? Что он подумает о моем визите? Не решит ли, что я веду себя легкомысленно?

Трамвай поравнялся с остановкой, остановился, открылись двери. Я как загипнотизированная смотрела на них, но с места так и не сдвинулась. Другие люди вошли в салон. Двери закрылись, трамвай поехал дальше.

Я повернула в сторону дома Шандора и тронулась в путь. Для себя решила, что если увижу осуждение в его глазах, то всегда смогу пригласить его прогуляться. Напрашиваться в гости не стану. В любом случае я пришла не просто так, у меня конверт от Дмитрия Сергеевича. И Слобода очень хотел получить его на этой неделе.

Убедив себя, что основание убедительное я вошла в его подъезд. Внутри меня встретил полумрак, потому что окон на первом этаже не было, и единственным освещением служило небольшое окно на лестничном пролете между первым и вторым этажом. Но даже при таком освещении я смогла заметить, что стены обшарпаны и изрисованы, почтовые ящики покорежены и некоторые из них вскрыты. На лестнице то там, то здесь валяется мусор – окурки, скомканные газетные листы, конфетные фантики – и мне оставалось только порадоваться, что мой путь не лежит выше первого этажа.

Справа и слева от лестницы простираются два коридора с квартирами. В правом из них горит тусклая лампочка. Я рискнула войти туда, надеясь, что квартира Шандора окажется там. Мне нужен был седьмой номер, но здесь нумерация заканчивалась на четвертой цифре. После этого я вернулась на лестничный пролет и прошла в левое крыло. Глаза уже привыкли к тусклому освещению, и я смогла различать контуры дверей. На первой из квартир я увидела цифру пять, и двинулась отсчитывать еще две двери.

А вот и она. Пошарила руками вдоль дверей в поисках звонка, но не нашла и мне ничего не оставалось, как постучать. Стук эхом разнесся по коридору. Я слышала собственное сердцебиение и не понимала, с чем это связано – то ли меня пугала темнота, в которой я боялась услышать мышиный писк, то ли я волновалась в предвкушении встречи с Шандором и его реакции на нее. Ответа с той стороны двери не последовало, и я постучала громче. Неужели его нет дома?

В подъезд кто-то вошел, и у меня сжалось сердце. Я испугалась, что тот, кто вошел, может оказаться из этого отсека и столкнуться, с кем бы то ни было в этом темном закутке, было страшновато. Еще неизвестно, какой контингент живет в таких домах. Я прильнула к двери и замерла, прислушиваясь к шагам из коридора. К счастью, вошедший двинулся выше, и я чуточку расслабилась. Но продолжала стоять не шелохнувшись до тех пор, пока шаги не стихли. Хлопнула дверь, и снова наступила тишина. Только сердце в груди продолжало бешено стучать, будто я пробежала стометровку.

Я снова постучала в дверь, хотя понимала бессмысленность своего поступка. Если Шандор не открыл сразу, значит, его нет. Я уже собралась уходить, когда мне вдруг показалось, что я услышала скрип половиц за дверью. Я разжала кулак и стала стучать по двери ладонью.

– Шандор, это Лиза. Ты дома? Я тебе кое-что принесла, открой, пожалуйста.

Я говорила негромко, но звук моего голоса металлическим эхом отозвался в каждом уголке коридора. Замок провернулся, и я отступила от двери. На долю секунды я испугалась, что ошиблась номером квартиры и сейчас мне откроет какой-нибудь детина в растянутой майке с кривой физиономией, но страхи рассеялись, стоило мне увидеть Шандора.

Он выглядел растерянным. На нем длинные серые шорты, обнажающие его волосатые ноги, и синяя футболка. Впервые я увидела его с распущенными волосами. Они спадали ему на плечи, и только коня не хватало, чтобы картина из моего недавнего воображения стала полной.

– Привет, – сказала я. – Ты долго не открывал…

– Привет, извини. Я не сразу услышал стук.

Наступила пауза. Я ждала, что он меня пригласит войти, но он даже с места не сдвинулся, озадачено глядя в мои глаза.

– Ты как здесь?

Я вспомнила о конверте и указала на него Шандору.

– Это Дмитрий Сергеевич просил тебе передать. Вы договаривались на завтра… А он уезжает… кажется… Могу я войти? Плохая примета передавать через порог.

Я вдруг растерялась и почувствовала себя не в своей тарелке. Как я могла подумать, что он будет рад меня видеть и пустит к себе на порог? Какая же ты дура, Лиза! Шандор бросил, как мне показалось, боязливый взгляд влево и после этого отступил.

– Проходи.

Я вошла, но всеми фибрами ощущала, что нежеланная гостья в этой квартире.

– Прости, я, наверное, должна была отдать тебе это в среду. Просто была рядом и… Возьми…

Я протянула ему конверт. Он взял его, повертел в руках, потом поднял на меня глаза.

– Ты видела, что там?

– Нет, конечно.

– Где ты встретила Короля?

– В университете, – и, опережая его возможный вопрос, пояснила: – Я сдавала книгу в библиотеку. Задолжала с начала года.

– Спасибо.

– Значит, здесь ты и живешь.

Я бегло окинула взглядом прихожую, в которой находилась. На клеевом потолке горела лампочка, спрятанная в круглом плафоне, и особой яркости не давала. Шкафа здесь не было, поэтому куртка Шандора висела на обычном крючке, прикрепленном к стене. Старые невзрачные обои серо-коричневого цвета подчеркивали убогость помещения и добавляли ему мрачности. Тумба