Дирижабль величественно достиг реки Ро, естественной границыШадтага и Гаэдаро, пересек извилистую линию топкого, заросшего берега.Болотистая местность по обе стороны реки снимала необходимость в пограничныхзаставах, большим силам через топи не пройти, да и выгрузиться на такой берег –задачка еще той сложности.

У шадтагского берега крутилось несколько широких тупоносыхлодок. Стоящие в них люди что-то вылавливали баграми из спокойной, стальногоотлива воды. Когда «Парящий рихар» оказался над ними, Сварог разглядел, какогорода рыбалкой заняты прибрежные жители. Они обыскивали утопленников. Один влодке притягивал багром и придерживал утопленника у борта, другой обшаривал ираздевал. Судя по грузовой лодке, в которую сваливали улов, клевало сегодняхорошо.

«Рыбаки» заметили над собой летучий корабль, замелькали рукии багры. Один «рыболов» от испуга свалился в воду. И было бы смешно, даотчего-то Сварогу не смеялось.

– Вы знаете, как зажигаются светильники? – спросилон, так как этот вопрос становился своевременней с каждой минутой.

– Да. Приподнимаете фонарь, снизу за головкувыдергиваете нечто вроде булавки. Вот и все.

– Долго горят?

– Около суток.

– Неплохо! Откуда ж такие?

– Гидернийские штучки. Каждый стоит, как стадо овец.Попытка разобрать приводит к воспламенению всего, что может гореть, в радиусепяти каймов. Это чтоб никто другой на Атаре не разобрался, как они устроены…

– Ах, черт! Надеюсь, успею, пока никто из этих недодумался…

Успел в самый раз. Олес уже крутил в руках«китайско»-гидернийский фонарик, уже пробовал за что-то подергать. Рядом стоялПэвер и с командирским видом давал какие-то советы. До беды оставались минуты.

– Отставить фонарь! – рявкнул Сварог из проемакабины. – На место его!

Бурча под нос «как дети малые, оставить нельзя, так иноровят разобрать, сломать, посмотреть, что внутри», Сварог пробирался узкимпроходом между ящиками, тюками, узлами.

Одна Клади порадовала шкиперский глаз. Одна она занималасьделом. Но при внимательном рассмотрении стало ясно, что и ее дело явнозастопорилось на ящике со свертками разных тканей. Цветастые рулоны сотмотанными краями образовали пеструю горку, на вершине которой восседалабаронетта с невесть откуда взявшимися ножницами в руках. Ими прекраснаяохотница вырезала треугольные образцы тканей. Наверное, чтобы после приставатьк Сварогу: «Тебе какое платье понравится, из черного бархата в горошек или…»Тьфу ты, думать даже не хочется!

Клади, ни на кого не обращая внимания, тихонько напеваласебе под нос:

Голубка моя,

Умчимся в края,

Где все, как и ты, совершенство,

И будем мы там

Делить пополам

И жизнь, и любовь, и блаженство.

Из влажных завес

Туманных небес

Там солнце задумчиво блещет,

Как эти глаза,

Где жемчуг-слеза,

Слеза упоенья трепещет…

Сказать откровенно, голос у нее был. Но и все равно! Бригада«Ух», ядрен батон! Надо было капрала-наемника на борт поднимать или сбегать затем любителем табачка с городской заставы. Вот с кем можно летать на всем, чтолетает…

– Незнакомые предметы трогать и разбирать только помоей команде. – Сварог взял в руки фонарь, перевернул его, обнаружилкруглую головку, потянул, вытащил нечто вроде короткой спицы – и фонарьвспыхнул ярким немерцающим светом. – Вот так и никак иначе. Иначе сгорелибы к чертовой бабушке! Зажечь свет и всем заниматься работой. Работой, а неразвлечениями! Всех касается!

Взгляни на канал

– как ни в чем не бывало продолжала мурлыкать Клади,поглядывая на Сварога,

– Где флот задремал:

Туда, как залетная стая,

Свой груз корабли

От края земли

Несут для тебя, дорогая.

Дома и залив

Вечерний отлив

Одел гиацинтами пышно.

И теплой волной,

Как дождь золотой,

Лучи он роняет неслышно…

Поглядывала Клади на него задумчиво и в текст песенкивкладывала какой-то свой смысл, но Сварогу сейчас было не до игр в гляделки.После с тобой разберемся… голубка моя.

Сплюнув в сердцах, Сварог прошествовал в машинное отделение,расположенное за дверью в самой дальней части гондолы. Зажег обнаруженные тамфонари и в их свете рассмотрел установленную в середине паровую машину и дважелезных контейнера вдоль стен – с углем и водой. Перед холодной и раскрытойтопкой ждали лопата и дрова для растопки.

– Рядовой Олес! – позвал Сварог, выглянув в дверь.

– Здесь, капитан!

– Вам доводилось иметь дело с лопатой? – встретилвладетельного феодала вопрос.

– Шутить изволите, капитан Сварог? Я же как-никаккнязь…

– Тогда, душа моя, вас ждет приятное знакомство и новыеудивительные ощущения.

– Да пожалуйста, – легко согласился Олес. –Что делать надо?

Сынок, конечно, балбес и разгильдяй, но особой фанаберии внем нет. Или он глубоко ее задвинул, что тоже хороший симптом.

Промучавшись совсем недолго, Сварог запустил паровойдвигатель. Машина распыхтелась закипающим чайником, задорно расстучалась.Агрегат новенький, весь в смазке, с нулевым износом – небезосновательны надеждына исправную работу в течение одного полета.

Князь-кочегар расшустрился не на шутку, лопата пришлась емупо вкусу, видимо, помогала выплеснуть за борт избыточную энергию.

– Ты смотри не увлекайся, – Сварог пощелкал поманометру. – Чтоб стрелка вот за эту черту не заходила, – и он ногтемпровел невидимую черту поперек циферблата.

Так, блин, и летаем – пальцем направление указываем, ногтемоптимальное давление отмечаем…

Вот что не было продумано конструкторами, так это связьмежду кабиной и машинным отделением. Команды «полный ход», «малый ход», «жарьна всю катушку» и так далее придется подавать голосом, а значит, кому-товыпадет бегать туда-сюда.

Где-то снаружи сейчас должны были начать вращение лопастипропеллеров. Теперь бывший старший охранитель короны Гаэдаро, а нынче пилотпервого класса Гор Рошаль сможет пролететь мимо любого города. Даже мучаясьагорафобией… Вот только курс держа отчего-то на Гидернию. Тоже ведет какую-тосвою игру? Не похоже. Такое ощущение, скорее, что он под гипнозом. Гипнозом?Хм, интересное кино получается… Сварог вышел в салон.

– Капитан, ужин заказывали? – Клади провела рукойнад скатертью из отреза толстой ткани, на которой были разложены сухие лепешки,вяленое мясо, сухофрукты, халва, орехи и некие неопознанные Сварогомпродукты. – Стол накрыт.