— А затем, Мама, что ты должна прямо сейчас подписать вотэтот документ, — Тамарка положила передо мной какую-то бумагу, и продолжила: —После чего я велю накрывать на стол, и начнётся пир.

Я заволновалась.

— Подожди, что ты мне тут подсовываешь? Какой пир? Ничего неподпишу, — и я на всякий случай отодвинула от себя бумагу.

Жены растерянно посмотрели на Тамарку. Она кивнула им, молвсе в порядке, и упрямо придвинула бумагу обратно.

— Мама, лучше подпиши, — сказала она с оскорбительной дляменя, держателя контрольного пакета акций, угрозой.

— Что? Только не вздумай меня запугивать, — сказала я истрого посмотрела на Полину.

Та растерялась. Мне только этого и надо было.

— Поля, — возмутилась я. — Как ты могла? Ты же всегда былана стороне покойного. Почему же сейчас ты переметнулась во вражеский лагерь?

Полина уже смотрела на меня, как кролик глядит на удава.

— А что? Что? — мямлила она.

— А то, что с тобой, Зинаидой и Изабеллой у нас контрольныйпакет.

— Да?! — не знамо чему обрадовалась Полина и перешла на моюсторону в прямом и переносном смысле.

— Как вы могли выступить в группе с Татьяной? Она же вашзакоренелый враг! — уже с подъёмом продолжила я. — Татьяна вас никогда неполюбит и вредить будет из последних сил!

Изабелла подумала-подумала и тоже перешла.

Я торжествовала. Я ликовала. Я победоносно взглянула наТамарку.

Однако, Тамарка сдаваться не собиралась. Она удовлетворённохмыкнула и сказала:

— Татьяна, вызывай милицию.

Татьяна рванула с места, но я успела поймать её за руку,благо, что дорога к двери пролегала мимо меня.

— Зачем это — милицию? — настораживаясь, спросила я.

— Мы решили тебя сдать, — всем своим видом демонстрируядовольство жизнью, сообщила Тамарка. — Посидишь в каталажке.

Я безвинна, это скажет любой, но при упоминании каталажкипочему-то заволновалась. Кто его знает как там дальше будет, как делообернётся? Ни для кого не секрет как работает наша милиция. Сначала схватят,засудят, а уж потом, после моей смерти, выяснится, что я чиста, как ангел.

— Это я вас могу сдать, — на всякий случай с напоромпризналась я. — Жаль, что нет здесь главной зачинщицы Зинки-пензючки.

Тамарка засмеялась. Очень страшным смехом. ПростоМефистофель какой-то.

— Теперь мне ясно, почему ты так упорно пугала менябешенством, — сказала она.

— Почему — пугала? — обиделась я. — Эта угроза и сейчасвисит над тобой и над котом. Кстати, как он себя чувствует?

— Великолепно! — радостно сообщила Тамарка.

— Зря радуешься, — предупредила я. — Инкубационный периоддлинный — от трех до шести недель.

Тамарка повернулась к жёнам и сказала:

— Вы слышали? Она делает признания.

— Да, признаюсь, что Зинаида хотела убить Тамарку путём еёже кота, — торжественно заявила я. — Это чётко доказывает, что она убила моегоФрысика.

— Его убила ты, — неожиданно подала голос Татьяна. — Теперь,после этого завещания не открутишься.

— Ах, ты боже ты мой! — воскликнула я. — Кто это у нас туттакой умный?! Забыла, как под колёса падала? Зинкина работа.

— Доказательства? — потребовала Тамарка. — Илидоказательства, или мы вызываем милицию.

— Пожалуйста. Зинка-пензючка уже и бухгалтера в компаниюподыскивает и менеджера. Кстати, на твоё место, — обратилась я к Тамарке. —Тома, душа моя, возмись за ум и переходи на мою сторону. У нас с тобойконтрольный пакет.

А Тамарка опять засмеялась, по-мефистофельски.

— Вот ты и попалась. Это я на Зинкин мобильный объявлениедала. Я ищу менеджера и бухгалтера. Да, — снова подбоченилась она. — Новуюфирму открываю. От налогов собираюсь уходить. Мои телефоны и партнёры иналоговики хорошо знают, вот я Зинкины и дала, чтобы не вызывать лишнегоинтереса, но ты ничего не докажешь.

Я растерялась. Других аргументов против Зинаиды у меня покане было. В голову начали закрадываться сомнения: не перемудрила ли я?

Но кто-то же Фрысика пришил? И этот кто-то среди нас. И емувыгодно направить на меня гнев жён. Между прочим, Тамарка тоже не маленькогороста. А-аа! Это она тащила труп! Она и Татьяна! Боже, как глупа я, это же так очевидно.

Но бумага-то настоящая, иначе Тамарка не стала бы подниматьскандал. А если бумагу писал Фрысик, то возникает вопрос…

— Все, девочки, — сказала Тамарка. — Звоните в милицию. Мненужен труп. Пускай менты с ней поговорят, она и признается куда его дела.

— Да вы что? — возмутилась я. — Я дела? Это вы его дели? Астрелки на меня переводите. Ты, Тома, получше в бумагу посмотри. Может онаподделана?

— Бумага не подделана, — заверила меня Тамарка.

— Но этого не может быть! — завопила я. — Не мог Фрысикзавещать мне свои акции! У него не было на это оснований!

Жены подались вперёд.

— Что ты имеешь ввиду? — спросила Татьяна.

— А то, что мы с Фрысиком разыграли вас. Он не собирался намне жениться. Тома, да скажи им хоть ты.

Тамарка холодно на меня посмотрела и сказала:

— Ты врёшь.

«Вот это да! — обалдела я. — Неужели её работа? Ну конечно,только она могла подделать эту бумагу. Да и подделывать не надо. Просто всемсказала, что это не липа, мы и поверили. Точно, я права. Тогда выходит, что иФрысика пришила она?! А на меня пытается все свалить?! Подружка!!!»

Я уже хотела высказать ей все, что на душе накипело, нозазвонил мой мобильный. Пришлось мероприятие отложить.

— Да, — сердито сказала я в трубку.

— Соня, ты где? — это был Евгений.

— Как — где, — заворковала я, посылая знаки жёнам молчать. —Дома я, дома, как и обещала.

— А почему отвечает только мобильный?

Я растерялась, а Тамарка, сообразив в чем заминка, тихонечкомне подсказала.

— Свет отключили, — прошептала она, — и сномероопределителем телефон не работает, а тот, что в гостиной, ты самотключил, когда смотрел футбол по телевизору.

Вот и обмани сообразительную такую. А мы ещё удивляемся, чтоу неё прёт в гору бизнес. Она же сквозь стены видит.

— Гений ты наш, — прикрывая трубку рукой и посылая Тамаркевоздушный поцелуй, сказала я и тут же точь в точь повторила Евгению подсказкуТамарки.