Примерно через неделю мы с мамулей сидели утром на кухне изавтракали. День был воскресный, спешить на работу было не надо. На улице лилдождь, а в квартире недавно включили паровое отопление, так что мы с мамулейнаслаждались теплом и приятной беседой.

Никита уехал в Москву на переговоры с самим Ярославским.Умница Никитушка из материалов Петра Ильича, взятых им в его квартире, вызналвсю подноготную о комбинате. Всплыла фамилия Ярославского – очень богатогоделового человека в Москве, который хотел прибрать комбинат к рукам. ПосколькуБерезкин, который был прикормлен Ярославским для того, чтобы помочь емуполучить закрытый тендер, нынче был в ауте, Никита взял на себя смелостьобратиться к Ярославскому с просьбой о кредите. Он имел предварительныепереговоры с представителем Ярославского в нашем городе, и теперь егопригласили в Москву.

Я не сомневалась в успехе: мой Никита сумеет убедить когоугодно.

Я лениво потягивала кофе, когда раздался звонок в дверь.Естественно, это была Ираида.

Она ворвалась в кухню, румяная, с мокрыми от дождя волосами.Энергией, исх??дившей от нее, можно было освещать небольшой поселок городскоготипа в течение месяца.

– Я на минутку, – сказала Ираида, прочноусаживаясь на стул. – Сашка, кофейку поставь!

– Уже. – Я у плиты стерегла кофе, чтобы не сбежал.

– А у меня новость, – сообщила Ираида, намазываякусок батона неприлично толстым слоем масла.

– Тоже мне новость, – фыркнула я от плиты, –замуж небось выходишь за подполковника своего?

– Как так? – ахнула мамуля. – Почему я ничегоне знаю?

Мы с Ираидой переглянулись поверх ее головы: мамуля многогоне знала.

– Ну поздравляем, – вздохнула мамуля, – а мывот с Сашкой будем одни жить, никто нам не нужен…

– Мам… – начала я. – Все собираюсь тебе сказать… явообще‑то тоже, наверное, скоро отсюда перееду…

– Час от часу не легче! – вскричала мамуля. –Замуж собралась, а матери даже избранника не показала!

Мамуля любит такие слова: жених, избранник…

– Все в свое время, – успокоили мы мамулю.

– Ну и ладно, – вздохнула она, – а я, видно,не создана для брака. Честно сказать, так устала, пока Петр Ильич здесь жил!Хорошо, что он уехал…

Снова мы с Правдой успокоенно переглянулись.

– Но, Александра, – строгим тоном началамамуля, – имей в виду: свадебное платье – только у Парфеновой!

– Да какое платье! – отмахнулась я. – Ни окакой свадьбе еще и речи нет, я просто так к нему перееду…

– Ну ладно, – не слушая, продолжала мамуля, –это все я возьму на себя.

О Господи!