– Еще как буду, – хладнокровно ответилаСветлана, – с превеликим удовольствием пристрелю и его, и тебя!

Я услышала сухой металлический щелчок и, хотя в оружиисовершенно не разбиралась, догадалась, что она сняла пистолет с предохранителя.

Это был самый героический момент в моей жизни. Я поняла, чторешается моя судьба, и не только моя. Дико взвизгнув, я оттолкнулась связанныминогами от пола, сколько хватило сил, и подкатилась на своем кресле под ногиСветлане. Прогремел выстрел, и Светлана, потеряв равновесие, рухнула на пол. Отгрохота и от неожиданности я зажмурилась, а когда открыла глаза, увиделазамечательную картину: Никита сидел верхом на поверженной рыжей заразе и,оправдывая наконец свое сходство с комиссаром Каттани, связывал за спиной ейруки. Переведя глаза к двери, я увидела сползшего на пол Петра Ильича. На грудиу него, быстро расползаясь по одежде, темнело багровое пятно. Лицо же,напротив, так же быстро бледнело. Жизнь на глазах покидала его, и сейчас яувидела, что он действительно очень стар.

– Господи! – Я перевела взгляд на Никиту. –Как хорошо, что ты успел! Ты что, летел из Новоапраксино на ракете?

– Да нет, – он закончил вязать Светлану и поднялсяво весь свой небольшой рост, – к счастью, я был в городе, и недалекоотсюда. Договаривался с одним банкиром относительно ссуды. Не знаю, как теперьбудет со ссудой… я так вылетел из его кабинета! А ты чего плачешь‑то?

– Плачу? – удивленно переспросила я. – А я ине заметила…

Оперативная группа под руководством капитана Слезки наприехала через двадцать минут. За это время Никита успел отвязать меня отненавистного кресла и ощупать, чтобы воочию убедиться, что я жива‑здорова,а также скачать из компьютера всю информацию про свой комбинат.

Рыжая стерва так ругалась, лежа на полу, глядя на нас, чтопришлось заткнуть ей рот. Нас долго допрашивали в квартире Петра Ильича, апотом повезли к подполковнику Пеночкину. И вот там я все ему рассказала.Подполковник долго крутил головой, но, кажется, поверил.

Уж не знаю, как им это удалось, но дело спустили натормозах. Киллерша, которая убила Антонова и Лику, оказалась мертва, рыжуюСветлану будут судить за убийство Петра Ильича.

Мы с Ираидой уговорили подполковника Пеночкина недопрашивать мамулю. В тот день, когда убили старого негодяя, я вернулась последопроса домой, собрала все его вещи и выбросила их, а вернувшейся вечероммамуле сказала, что Петру Ильичу срочно пришлось уехать в свой Зауральск, что‑тотам случилось. Мамуля, вопреки моим ожиданиям, восприняла эту новость довольноспокойно.

Наутро я с радостью вернулась в редакцию, потому что домабез работы сидеть скучно.

– Александра Юрьевна, – услышала я в трубкепевучий голос фотомодели, – зайдите, пожалуйста, к Виталию Андреевичу!

Я прошла по коридору четвертого этажа, обменялась милойулыбкой с крылатой змеей на водостоке, заглядывающей в окно, и вошла вприемную.

– Проходите, пожалуйста, – проворковалафотомодель.

Судя по ее интонации, Главный не собирался съесть меня наланч. Более того, когда я вошла в его кабинет, он вышел из‑за стола,прошел несколько шагов мне навстречу и усадил в кресло. Я, конечно, непарализованная старушка и пока еще вполне могу перемещаться самостоятельно, нотакое внимание со стороны руководства все‑таки приятно.

Решив сразу взять инициативу в свои руки, я начала разговор,как будто бросилась в холодную воду.

– Виталий Андреевич, я прекрасно понимаю, что вела себянепрофессионально, нанесла урон репутации газеты и после этой истории не могу…

– Александра Юрьевна! – Главный прервал меня,снова вскочив из‑за стола. – Вас пригласили в «Курьер»? Ни в коемслучае не соглашайтесь! Я предложу вам гораздо лучшие условия!

– Нет, но как же… – промямлила я. – Репутациягазеты… моя информация не подтвердилась…

Что за ерунда! – отмахнулся Главный. – Никто нанас в суд за клевету подавать не собирается, всем не до того, Березкин рад‑радехонек,что сумел выпутаться живым из этой передряги и даже не попал под суд. Правда, сработы ему пришлось уйти, потому что от него отвернулся высокопоставленныймосковский покровитель, но это – самое меньшее из зол, к каким он готовился…Зато наша газета увеличила тиражи, а самое главное – мы привлекли новых крупныхрекламодателей! Так что, Александра Юрьевна, ваши статьи принесли «Вестнику»большую пользу! И вообще я хочу сказать вам, что сделать сенсационный материална основе реальных событий сможет каждый… ну почти каждый сколько‑нибудьтолковый журналист, но вот создать сенсацию из ничего, на пустом месте – это,Александра Юрьевна, высший пилотаж! Для этого нужен настоящий талант!

«Вот интересно, – подумала я, – они с покойнымПетром Ильичем говорят просто одними словами! Они что – ходили в одну школу? Данет, Главный гораздо моложе… Тогда что же – выходит, это правда, и половинагромких сенсационных статей высосана из пальца? Ну что же, тогда мне,собственно говоря, нечего стыдиться».

– Александра Юрьевна, – продолжал гнуть своеГлавный, – я понимаю, что вы переросли свой теперешний отдел… может быть,вы хотите перейти в отдел городских новостей? Или в отдел политики?

Я чувствовала себя, как ребенок, которого привели в кондитерскиймагазин и предлагают выбирать любое пирожное из разложенного перед нимсказочного изобилия. На чем остановиться – на воздушно‑ореховом торте илина ягодном флане?

Я тряхнула головой, отбросив эти неуместные кулинарныефантазии, и решительно сказала:

– Спасибо, Виталий Андреевич, я предпочла бы остаться всвоем отделе. Его нужно поднимать, потенциал у людей большой, а я хотела бысохранить какую‑то степень свободы… поискать новые интересные темы…

– Конечно, конечно, Александра Юрьевна! – Главныйпросто засиял от удовольствия. – Ищите, думайте, работайте! Я полностьюдоверяю вашему журналистскому чутью!

Вернувшись в отдел, я столкнулась в дверях с МишкойКотенкиным. Он выглядел неплохо, даже посвежел: наверное, отоспался в больнице.В руках у него был большой торт от фирмы «Невские берега».

– По поводу выздоровления, – пояснил он. – Нукак у вас тут дела? Гюрза не кусается? – Он с опаской покосился на кабинетначальницы.

– Да нет, – ответил Кап Капыч из своего угла,вставляя спицы в клубок и откладывая вязание в сторону, чтобы поставитьчайник, – сидит у себя в кабинете тише воды ниже травы, даже нос оттуда некажет.

– Так все понятно! – Мишка приступил к разделкеторта. – Зима же скоро.

– А при чем тут зима? – осведомился Кап Капыч.

– Ты что? – возмутился Мишка. – А ещежурналист! Ты что, не знаешь, что зимой ядовитые змеи впадают в спячку?