Он успокоенно заулыбался.

– Слушай, а что мы тут делаем? Пошли ко мне!

– Нет, – сказала я по возможности твердо, – ктебе мы не пойдем, потому что ты сразу же потянешь меня в постель.

– Ага…

– А нам с тобой надо очень серьезно поговорить. Не пролюбовь, будем считать, что про любовь мы уже все выяснил».

– Я не могу ни про что говорить, – призналсяНикита, – ты такая красивая…

– Никита, – взмолилась я, – ты можешьсосредоточиться? Представь, что ты на работе!

– Вот интересно! То недовольна, что я все про комбинат,а то велишь думать про работу!

– Все, кончаем шутки, – строго сказала я, –займемся делом. Никита, только ты можешь мне помочь. И себе, кстати, тоже. Вот,слушай.

И я рассказала ему, как в нашем доме появился Петр Ильич, икак они с мамулей заставили меня написать первую статью про «Домовенка».

– Читай! – Я протянула ему статью.

– Это же надо, – протянул Никита, прочитав, –от балды такого нагородила. Я бы на месте директора этого «Домовенка» тебеморду расквасил.

– Об этом после, – отмахнулась я и рассказала емупро Ираиду и ее соседку.

Никита прочитал вторую статью, потом третью, потом увлекся истал задавать вопросы по делу. Когда я описала ему наш разговор с Ахтырским, оннасупил брови, но после рассказа о Мишке Котенкине, брови полезли вверх.

– Дурак твой Котенкин! Кто же к серьезным людям простотак лезет? Могли и вообще убить…

Когда он узнал все про убийство Антонова, про Березкина ипро смерть Лики, он сильно нахмурился.

– Лапочка, – сказал он, отодвигая газеты, – иты утверждаешь, что вся эта буза возникла из‑за одной твоей дурацкойвысосанной из пальца статьи?

– Почему дурацкой, – обиделась я, – всеговорят, что я хорошо пишу…

– Дорогая, не бывает таких совпадений, – гнул своеНикита.

– Сама знаю, – огрызнулась я, – ты неперебивай.

И я рассказала о том, как совершенно случайно стала следитьза Петром Ильичей, как побывала у него в квартире, как сумела там скопироватьдискету из «Корзины» – в ней упоминался Новоапраксинский комбинат – и какрешила поехать на этот комбинат на разведку.

– Вот тебе и судьба… – проговорил Никита. – Икаков результат твоих поисков?

– Результат положительный пока только один, –улыбнулась я, – я встретила тебя… Понимаешь, я твердо знаю, что стоит завсем он, Петр Ильич, но доказательств‑то у меня никаких нету.

– Я должен посмотреть дискету, – потребовал Никитаи поднялся с места, – пойдем ко мне!

Я переглянулась с Аллой и послушно побежала за Никитой, который,не оглядываясь, устремился к выходу.

Дома он уселся за компьютер и по уверенности, с которой он сним обращался, я поняла, что Никитушка – специалист не чета мне.

– Мало информации, – вздохнул Никита после того,как полчаса пялился в экран.

– Эти материалы я выудила из «Корзины», –призналась я, – больше никакой файл не удалось раскрыть.

– Эх, покопаться бы в файлах этого Петра Ильича! –мечтательно вздохнул Никита. – Многое бы прояснилось. Я говорил тебе, чтокто‑то тормозит мои переговоры о кредитах?

– Ну того чиновника, Трубина, несомненно, убили позаказу Петра Ильича, – протянула я, – но…

Но за всем остальным стоит кто‑то болеекрупный! – заявил Никита. – Подумаешь, какой‑то тип изЗауральска! Нет, тут явно рука Москвы!

– Один из тех, кто хочет перекупить комбинат послебанкротства!

– Вот именно. И, может быть, я нашел бы в материалахтвоего Петра Ильича упоминание о нем. Судя по твоим рассказам, он проводилтщательную разработку вопроса о комбинате.

– Послушай! – меня осенило. – Это всезамечательно, но как Петр Ильич собирался действовать дальше? Допустим, онубирает противоборствующих чиновников из КУГИ. Но кто‑то же должен был унего остаться, чтобы вовремя протолкнуть его дело в нужном направлении, чтобытендер отдали его зауральскому бизнесмену.

– Потому я и хочу узнать имя другихпретендентов! – закричал Никита. – Есть у меня кое‑какие мыслипо этому поводу. Саша, я должен побывать в той квартире!

– Это же незаконно, – подначила я.

– Прекрати! У меня все решается, а она шутит!

И все, больше никаких мыслей о любви – как же, егоненаглядный комбинат может уплыть в туманную даль! Я хотела обидеться, но потомрешила, что сейчас не время.

По наущению Никиты я позвонила домой и застала там однумамулю, которая очень обрадовалась мне, потому что, как оказалось, мы с ней невиделись несколько дней.

– Ты куда пропала? – беспокоилась мамуля. –Конечно, ты у меня уже взрослая, но все же надо предупреждать, когда дома неночуешь, я волнуюсь.

– Да ты сама где‑то гуляешь, – оправдываласья, – все утро тебя не было дома…

– А сейчас сижу одна, даже Ираида не заходит, –жаловалась мамуля, – то не выгнать было, а то – и дома не застать…

«Еще бы! – подумала я. – Некогда Ираиде поподружкам бегать, она личную жизнь устраивает…»

– А что, Петра Ильича тоже нету? – как можнонебрежнее спросила я.

– У него все дела и дела, – грустно ответиламамуля. – Все меня бросили…

Я сказала, что сегодня тоже не приду ночевать, и поскорееповесила трубку.

– Плохо, – обратилась я к Никите, – этоголюдоеда нет дома, кто его знает, где он ходит, сказал мамуле, что вернетсяпоздно. Вдруг он у себя в квартире? Так что сегодня мы никуда не пойдем.

Что значит «мы»? – возмутился Никита. – Ты и такбольше никуда не пойдешь! В квартиру пойду я, и отдай ключи.

Он нашел в моей сумочке ключи от квартиры Петра Ильича испрятал в карман.

– Давай договоримся, Сашуля. Ты завтра едешь домой истережешь Петра Ильича. Как только он появится дома, ты сразу же звонишь мне.

Никита сделал так, что номер его телефона можно было набратьна моем мобильнике с помощью одной кнопки.

Карина высвободила руку из ловких пальцев маникюрши: у нее всумочке зазвонил мобильный телефон.

Поднеся его к уху, она услышала тихий старческий голос,который сообщил ей, что начало спектакля, на который она забронировала билеты,откладывается на сорок минут.

До нового «почтового ящика» можно было добраться запятнадцать‑двадцать минут, поэтому Карина еще успевала закончить маникюр.

Подъехав к круглосуточному магазину на Заневском проспекте,Карина заметила припаркованную в пятидесяти метрах от входа черную «мазду».