– Ты сумасшедший!

– Я самый нормальный из вас всех. А ты всего лишь послушная марионетка в ее цепких лапках. Как стал не нужен, так отправила тебя в темницу, обвинив в похищении… себя же самой. Специально, чтобы под ногами не путался.

– Я тебе не верю.

– Да мне плевать, веришь или нет. Ладно, никуда не уходи, повиси здесь, через годик встретимся. Кстати, похоже, герцогу ты очень понравился, и он собирается навестить тебя на следующей неделе. И если будешь послушным мальчиком, то уверяю, твоя блеклая жизнь заиграет всеми цветами радуги…

И лорд, довольный своей шуткой, смеясь, вышел из темницы, хлопнув дверью.

После его ухода Федора постепенно стало охватывать отчаяние.

– А если он прав и я здесь надолго… И что теперь делать?

И тут из противоположной стены послышалось знакомое шебуршание, чуть слышное чихание, и из старой мышиной норки в стене, весь в грязи и паутине, вылез Лохматик.

– Сидишь? – печально вздохнув, спросил зверек.

– Сижу, – подтвердил обрадованный его появлением Федор.

– Правильно сделал, что успел кандалами символ ромба на стене камеры повредить, иначе бы я к тебе не пролез.

– Зато и в ухо получил…

– Пустяки, до свадьбы заживет. Я в коридоре лорда Тарэкса видел. Очень боялся, что он тебя убьет.

– Нет, только позлорадствовать приходил.

– Хоть ты и растяпа, но я рад, что ты жив.

– Наверно, бросишь меня, как неудачника?

– Хозяина бы бросил. Но ты меня тогда другом назвал. А друзей не бросают. Чем смогу – помогу, но силенок у меня маловато.

– Бежать мне надо отсюда.

– Бежать? Отсюда еще никто не убегал.

– Ты, наверно, весь день здесь отираешься, распорядок дня засек, входы-выходы осмотрел?

– Да.

– Обратил внимание, что, когда тюремщик приносит мне еду, дверные ключи оставляет на крючке возле двери?

– Даже если ты его убьешь, до ключей дотянуться не сможешь. Я могу попытаться их дотащить до тебя.

– А мои кандалы на заклепках.

– Хорошо как…

– А снаружи камеры что видел?

– Как ты, наверно, помнишь, в начале коридора находится небольшое помещение, выход на улицу из которого перекрывается дубовой, обитой железом дверью. Эта внешняя дверь закрывается изнутри на засов, а снаружи на ключ. В этом помещении сидит один стражник, открывающий засов внешней двери, а также замок и засов от железной решетчатой двери, находящейся со стороны камер. Так что коридорные тюремщики не смогут ее открыть, даже если отодвинут засов решетки. В начале смены их впускают сразу трех, и через сутки они сдают пост, запуская сменщиков. Да, чуть не забыл, ключа у двух стражников на входе нет – он только у офицера, начальника караула…

– То есть вырваться из камеры в коридор бесполезно, – подытожил Федор.

– Выходит, что так.

– Одно утешение: дверь моей камеры открывается наружу.

– И какая тебе разница?

– Разница есть… Послушай, на входной двери камеры вместо рукояток вделаны железные кольца. Сбегай посмотри, насколько они прочны.

– Сейчас. – Лохматик убежал, но уже через три минуты появился снова. – Дело плохо. Дверь дубовая, усиленная тремя горизонтальными железными полосами с каждой стороны. А два кольца расположены на центральных полосах и соединены между собой железным болтом. Тебе эту дверь не сломать.

– Прочная дверь – это хорошо, – ответил Федор, – только на нее вся надежда.

– Бедняга. Только сутки в цепях просидел, а уже заговариваться начал…

– А тюремщики что собой представляют?

– Видно, что ребята бывалые, на испуг не возьмешь, но за долгие годы безделья обленились и жирком обросли.

– Я на такой диете через две недели ног таскать не буду! В течение трех дней надо вырваться отсюда.

– Может, мне за Динкой смотаться? Она на тебя, кажется, глаз положила.

– Неспроста меня Виола сюда упекла. Наверняка Динара к этому руку приложила, чтобы свадьбе не мешал. На себя рассчитывать надо.

– Наверное, ты прав.

– А на улице что-нибудь разведал?

– Снаружи еще лучше. Тюрьма представляет собой замок, окруженный рвом с водой шириной шесть метров и глубиной метра три. Ров недавно чистили, вон, кучи ила у берега навалены. Во дворе, у ворот и на стенах еще стражники стоят, замок охраняют. А твоя камера расположена на высоте восьми метров от уровня воды. Если дотянешься до окошка, сам все увидишь. Но окно на уровне трех метров от пола, и оно зарешечено решеткой с толщиной прутьев в два пальца. Что делать будем?

– Бежать, Лохматик, бежать… И чем скорее, тем лучше.

* * *

Федору очень плохо спалось на новом месте, и тоскливая ночь, казалось, будет длиться бесконечно. Забыться тяжелым сном ему удалось только под утро, но ненадолго, уже примерно в шесть часов он был разбужен тюремщиком, принесшим скудный завтрак. Все время до обеда пленник потратил на разработку плана побега, и, кажется, он все рассчитал правильно и у него должно получиться…

Когда Федору принесли обед, он сидел с грустным и подавленным видом, усиленно демонстрируя уныние и смирение перед тяжким ударом судьбы. Но когда надзиратель вышел, пленник тихим свистом подозвал к себе Лохматика. До ужина оставалось шесть часов, и за это время надо было поторопиться и все подготовить к побегу.

Освобождение от наручников… Что рассказывал инструктор по выживанию незабвенный Сан Саныч? Открыть проволокой или сломать замок, которого нет, не получится. Ручные кандалы слишком толстые и заклепаны надежно… Вывихнуть большой палец?

– Лохматик, будь добр, принеси мне какого-нибудь масла…

– Зачем?

– На руки полить…

– Сейчас, подожди полчаса, там тюремщики сало лопают. Стяну кусочек.

– Не попадись только…

Примерно через пятнадцать минут зверек появился снова, неся в лапках небольшой кусочек сала.

– Натри мне кисти. И как можно обильнее.

– Не волнуйся, я все понял.

Через пять минут стараний Лохматика Федор решил, что достаточно, и, с усилием сведя большой палец правой руки к центру ладони, зажав кандалы между головой и предплечьем и поддерживая их левой рукой, начал с силой тянуть пальцы из железного кольца.

Больно, очень больно… Но наконец, сняв часть кожи, Федору удалось освободить правую кисть. Вставив вывихнутый палец на место, узник освободил и левую руку, после чего в изнеможении откинулся к холодной и влажной стене.

– Молодец, – похвалил его Лохматик, – а с ногами что делать?