Такая ситуация возникла в период Смутного времени в России. Как гласит само название, это был в первую очередь внутренний кризис на явно династической основе, но также и по более глубоким общественным причинам, которые в то же время давали искушающую возможность для иностранного вторжения. В этом отношении первым таким случаем было появление знаменитого претендента на престол – Лжедмитрия, который утверждал, что является сыном Ивана IV Грозного. Он хотел возвратить себе трон своего отца, который с 1598 г. занимал Борис Годунов. Его завораживающая история началась на самом деле в Польше, где он нашел для себя убежище в 1603 г. и преуспел в том, что разбудил к себе интерес и короля, и папского нунция, так как обещал сотрудничество с Польшей и религиозное объединение с Римом, если ему будет оказана помощь в осуществлении его целей. Он действительно внушил к себе достаточно доверия, чтобы получить любую официальную помощь. Когда на следующий год Лжедмитрий вторгся в Россию, это произошло лишь с ограниченным участием отдельных польских магнатов, включая некатоликов и противников королевской власти, а также некоторого числа украинских казаков, взволнованных такой авантюрой и последовавших примеру русских донских казаков, которые тоже восстали против Москвы.

Внезапная смерть Бориса Годунова в 1605 г. способствовала победе претендента на трон. Новый царь Дмитрий (Лжедмитрий) I не сдержал никаких обещаний, данных Польше или католической церкви, но даже при этом его брак с полькой, а также польское и западное влияние при его дворе способствовали началу на следующий год восстания, в ходе которого он был убит, не успев установить более тесные отношения между Россией и ее соседями. Помощь Польши, оказанная другому Лжедмитрию – очевидному самозванцу, который выдавал себя за сына царя Ивана, тоже была абсолютно неофициальной и лишь создала проблемы для короля Сигизмунда III, когда в 1609 г. он наконец решил воспользоваться хаосом, царившим в России.

Непосредственной причиной вторжения Польши был союз, который новый царь Василий Шуйский заключил в предыдущем году со Швецией. Попросив помощи у Швеции, ему пришлось заплатить двойную цену: шведы, вступив в гражданскую войну в России, оккупировали довольно большую и важную часть страны, включая город Новгород и весь этот регион, и, более того, Василий обещал, в свою очередь, сотрудничать с ними в борьбе против Польши. Это был, конечно, открытый вызов Сигизмунду III, потому что с 1600 г. он находился в состоянии войны со своим дядей – королем Швеции Карлом IX. Соперничество внутри династии Ваза теперь объединилось со старым соперничеством двух стран на землях Балтики, где поляки надеялись получить Эстонию, а шведы, несмотря на впечатляющие польско-литовские победы, проникли вглубь Ливонии.

Видя шведско-русский альянс, содружество должно было выбирать между двумя различными военными целями и программами. Станислав Жолкевский – племянник Яна Замойского и продолжатель его политической и военной деятельности, разгромив войско Василия Шуйского при Клушине в 1610 г. и позже взяв его в плен вместе с его братьями, склонялся к мысли заключить какой-нибудь союз между Польшей и Россией в духе примирения и культурной и конституционной ассимиляции. Ему удалось заключить официальное соглашение с сильной группой влиятельных бояр на основе избрания сына короля, Сигизмунда III, Владислава, царем России. Молодой принц должен был стать православным, и, следуя примеру Польши, царское самодержавие должно было бы быть ограничено в пользу бояр.

Однако Сигизмунд III сомневался, утверждать ли это соглашение. Он не хотел, чтобы его сын ехал в Москву или менял свое вероисповедание, и пытался сделать так, чтобы он сам оказался там царем. Такой союз на личном уровне двух стран под властью правителя, известного своими прочными католическими убеждениями, имел, конечно, даже меньше шансов на успех, чем инициатива Жолкевского. Вскоре стало очевидно, что содружество и царство столь далеки и в основе своей так отличаются друг от друга, что вопрос о повторении эксперимента с федерацией, который имел успех в польско-литовских отношениях, даже не стоял. Никакой польский кандидат на трон не был приемлем для большинства русских, как и все русские кандидатуры на польский трон потерпели и в прошлом, и потерпели бы в будущем полный провал. Московская Русь, будучи уже обширной евразийской державой, которая вскоре простерлась до Тихого океана, просто не могла присоединиться к Польско-Литовскому содружеству и влиться в западное сообщество, к которому к этому времени определенно принадлежала Центрально-Восточная Европа.

Конкретная программа короля и его ближайших советников поэтому была строго ограниченной. Король хотел возвратить себе пограничные земли, которые Москва завоевала 100 лет назад. В той ситуации Смоленскую провинцию со стратегически важным городом, который был взято штурмом в 1611 г. после долгой осады, потребовала себе назад Литва, чтобы присоединить ее к другим белорусским провинциям Великого княжества. Северщина с Черниговом, утраченная Литвой в 1500 г., теперь должна была отойти под королевское управление Польши вместе с другими украинскими землями.

Этот результат действительно был достигнут по условиям перемирия, заключенного наконец в Деулине в 1618 г., но лишь после долгой войны, истощившей обе стороны. По приглашению своих сторонников среди русских бояр польско-литовское войско в 1610 г. вошло в Москву и там оборонялось в Кремле более двух лет. Но само присутствие захватчиков в русской столице вызвало сильную реакцию – мощное стремление к национальной независимости, которое в 1613 г. привело к выбору новой царской династии – династии Романовых, которые объединили русский народ против всех иностранных захватчиков. Владислав Польский не был еще готов отказаться от своего царского титула, полученного на выборах 161 1 г., но он уже не имел никакого значения, как и шведский королевский титул его отца.

Обращение к Швеции тоже привело к территориальным потерям для России. Шведы покинули традиционно русские территории, но по договору 1617 г. новый царь Михаил Романов должен был возвратить им часть балтийского побережья между Эстонией и Финляндией, захваченную шведами в 1583 г., которая была возвращена России в ходе войны 1590–1593 гг. (по Тявзинскому мирному договору 1595 г.) в царствование царя Федора Ивановича (р. 1557, правил в 1584–1598 гг.), сына Ивана IV Грозного, при котором фактическим главой правительства был брат жены царя Федора Борис Годунов. Поэтому после такого опасного кризиса в России сохранилось сильное возмущение по отношению к западным державам, которые так или иначе извлекли из него пользу, и новая граница России продолжала быть границей между двумя различными регионами континента. К западу от этой границы все белорусские и украинские земли теперь снова стали частью Польско-Литовской федерации, связанной с Западом, и достижения Москвы в предыдущем веке были утрачены.

Однако Россия не была готова принять эту ситуацию. После разочарования союзом со шведами она больше никогда не возвращалась к нему, несмотря на продолжающуюся вражду между двумя королевствами династии Ваза, которая причинила столько вреда Центрально-Восточной Европе. Романовы, особенно отец и соправитель царя Михаила Филарет, возвратившийся из польского плена и теперь ставший патриархом Московским, были склонны сотрудничать скорее с Османской империей в борьбе против Польши, в чем и был посредником Константинопольский патриархат, особенно при Кирилле Лукарисе. Однако, когда турки в 1620 г. напали на Польшу, Россия еще не оправилась от Смутного времени. Поэтому лишь после смерти Сигизмунда III в 1632 г. она впервые попыталась взять реванш, в частности отобрать Смоленск. Но Владислав IV, единогласно избранный королем после своего отца, окружил русскую армию, осаждавшую Смоленск, и, несмотря на одновременное нападение турок, Польша сделала такие успехи в этой новой войне, что мирный Поляновский договор в 1634 г. просто сделал окончательными положения перемирия 1618 г. В конце концов Владислав отказался от царского титула.