– Не поняла. Ты насчет чего? – Офелия не сразусообразила, о чем она. Ничего подобного ей и в голову никогда не приходило. Онис Мэттом были просто добрые друзья.

– Господи помилуй! Насчет твоего Мэтта, конечно! Ты нев курсе – он, случайно, не голубой?

– Не думаю. Впрочем, как-то не интересовалась. Радивсего святого, Андреа! Он ведь был женат, у него двое детей! Да и потом, какаяразница?!

– Ну и что, что дети? После всех неприятностей женщинывполне могли ему опротиветь, – деловито возразила Андреа. Впрочем, онаничуть не сомневалась, что с Мэттом все в порядке. – Нет, нет, конечно, ятак не думаю. А вот ты, моя дорогая, будешь просто дурой, если не вцепишься внего мертвой хваткой при первой же возможности, – отрезала она. –Такие парни, как твой Мэтт, на дороге не валяются! Между прочим, на брачномрынке таких разбирают в мгновение ока.

– Я не собираюсь цепляться за него мертвой хваткой. Ипо-моему, Мэтт думает о женитьбе столько же, сколько и я сама. Мне кажется, онпредпочитает одиночество.

– Может, просто временно, пока депрессия… Кстати, а онне пробовал лечиться? А то можешь ему предложить, чтобы сдвинуть дело с мертвойточки. Не исключено, конечно, что он уже принимает какие-то лекарства и у негопросто такой побочный эффект. Антидепрессанты, к примеру, напрочь отбиваютжелание. Правда, на этот случай остается «Виагра», – с оптимизмом в голоседобавила Андреа. У Офелии при этих словах глаза полезли на лоб.

– Непременно посоветую, – хмыкнула она. –Представляю, как он будет тронут такой заботой. Между прочим, чтобы обедать снами, ему вовсе не нужна «Виагра»! И никакой депрессии у него нет, просто онпереживает. – В глазах Офелии это были совершенно разные вещи. Но Андреапридерживалась другого мнения.

– Один черт! – фыркнула она. – Сколько летназад от него ушла жена? Десять лет?! И ты считаешь нормально, чтобы мужчина вего годы столько лет жил один?! А его интерес к Пип… Ну, был бы ондействительно педофилом, я бы еще поняла, но ведь он же не такой! Просто он досмерти устал без семьи, вот и все. Одиночество не для таких, как он. То жесамое относится и к тебе, моя дорогая.

– Спасибо, доктор Уилсон, мне уже лучше. Ах, бедняжкаМэтт, он даже и не знает, как ты все замечательно решила за нас обоих! Дажепрописала ему «Виагру»!

– Ну кто-то же должен это сделать, верно? Вы с ним двасапога пара – ни за что сами не догадаетесь. Не будь меня, ты бы так и сидела всвоем углу до скончания дней! А что потом? Еще пару лет, и Пип уже будет совсембольшая.

– Да, Андреа. Как подумаю, что останусь совсем одна,просто плакать хочется. Но тут уж ничего не поделаешь, надо просто привыкнуть кэтой мысли. К счастью, надеюсь, у меня есть еще в запасе пара лет. –Перспектива остаться одной, когда Пип станет взрослой, пугала Офелию. Она ипредставить себе не могла, что в один прекрасный день Пип уйдет из дома, чтобыжить своей собственной жизнью. От этих мыслей сердце у нее обливалось кровью. ИМэтью Боулз не мог тут ничем помочь. Просто ей придется привыкнуть жить одной.А сейчас радоваться, что дочь пока еще с ней. После потери Теда Офелия даже недумала о другом муже. И разве сможет какой-то мужчина заменить ей Пип?! Нет,конечно. Она сама найдет, чем заполнить пустоту: работой, друзьями – да чемугодно, хотя бы заботой о бездомных. – Мэтт – это не выход, –буркнула Офелия в трубку.

– Почему? – удивилась Андреа. – А вот мне онпонравился!

– Вот и бери его себе. И пичкай «Виагрой». Держу пари,Мэтт будет просто счастлив, – рассмеявшись, предложила Офелия.

Андреа немедленно вышла из себя и принялась вопить в трубку,но Офелия уже к этому привыкла. Собственно говоря, именно взрывной темпераментей и нравился больше всего в Андреа. Сама Офелия была совсем другой. Наверное,и вправду говорят, что противоположности сходятся.

– Может быть, я так и сделаю. Кстати, когда у Пипследующая игра?

– Нет, ты просто невыносима, честное слово! Может, тебепросто поехать в Сейф-Харбор и силой вломиться к нему в дом? Мэтт будетпотрясен. Мужчинам обычно льстит, если красивая женщина так стремиться избавитьих от одиночества.

– А что, неплохая идея! – одобрительно хмыкнулаАндреа.

Они поболтали еще пару минут, и Офелия совсем забыла, чтособиралась рассказать подруге о том, как провела прошлую ночь.

Вечером они с Пип отправились в кино, потом вернулись домойи с аппетитом поужинали. А в десять часов, прижавшись друг к другу, уже спалимертвым сном.

А в это время в Сейф-Харборе Мэтт еще работал над портретомПип. Придирчиво разглядывая никак не дававшийся ему рот, Мэтт вдруг вспомнил,как улыбалась Пип, когда вышла с поля после игры. Малышка вся светилась отсчастья. Он вспомнил ее улыбку, и у него сразу же потеплело на душе. Мэттунравилось смотреть на нее, нравилось ее писать, просто чувствовать, что онагде-то рядом. Присутствие ее матери тоже было ему приятно, но все-таки не так.

Пип в его глазах была ангелом, лесной нимфой, проказливымэльфом. Мэтта всегда изумляло, как в теле ребенка может уживаться душаумудренного жизнью человека. И сейчас, работая над портретом, он вдруг заметил,как с каждым мазком, который он накладывал на холст, эти ее черты проступаютвсе ярче.

Наконец, отложив кисти, Мэтт отправился в постель, оченьдовольный собой. Он еще спал, когда на следующее утро позвонила Пип. Услышав втрубке его сонный голос, она принялась извиняться.

– Простите, что разбудила, но я почему-то решила, чтовы уже встали, – покаянно пробормотала она. Было полдесятого, но Мэттнакануне забрался в постель только около двух.

– Все в порядке. Просто я вчера немного увлекся нашим стобой общим проектом, вот и засиделся допоздна. Зато почти закончил, –похвастался он. Мэтт был страшно доволен, и Пип тоже.

– Моей маме наверняка он понравится, – восторженнопробормотала она. – Может быть, как-нибудь вечером сходим вместе пообедатьи вы мне его покажете? Мама теперь два вечера в неделю работает до утра.

– Как это? – удивился Мэтт. Он ничего не понимал.Значит, Офелия нашла себе еще какую-то работу, помимо Векслеровского центра?

– Она теперь работает в «Команде быстрогореагирования». Так называют тех, кто по ночам ездит по улицам, развозит еду илекарства для бездомных. Мама будет работать по вторникам и четвергам. Ее небудет всю ночь, так что она попросила Элис ночевать тут со мной, а то когдамама возвращается домой, Элис уже поздно ехать к себе, – объяснила Пип.

– Интересно, – пробормотал Мэтт. «И довольноопасно», – добавил он про себя, но решил, что не стоит пугать Пип.

– Я с радостью свожу тебя пообедать, но, может быть,лучше сделать это в один из тех дней, когда твоя мама будет дома? А то она еще,чего доброго, обидится.

И дело тут вовсе не в том, что Мэтту приятно обществоОфелии. Просто он прекрасно понимал, что его появление в ресторане с девочкойможет вызвать досужие домыслы. Встречаться с ней на городском пляже – совсемдругое дело. И он был уверен, что Офелия с ним согласится. Их взгляды на детейдо смешного совпадали, а поскольку Мэтт испытывал глубочайшее уважение кОфелии, вырастившей и воспитавшей такого потрясающего ребенка, как Пип, то онбыл твердо намерен и дальше следовать их принципу.