– Это ведь не обязательно. Мы – другое дело. Все мынемного с приветом. А вам-то к чему рисковать? Поверьте, никто не будет считатьвас трусихой, если вы откажетесь.

Боб явно хотел дать Офелии шанс бросить эту затею, преждечем станет слишком поздно. Он считал, что так будет только справедливо – ведьона и понятия не имела, что ее ждет.

– Как это никто не подумает? – улыбнуласьона. – А Джефф?

Они переглянулись и захохотали.

– Да, он уж точно. Ну и наплевать! Кому какое дело?Ведь вам решать, Оффи.

Офелия заколебалась. Потом, уже почти решив отказаться,набрала полную грудь воздуха и посмотрела на Боба. И если у нее до этого былисомнения, то теперь от них не осталось и следа. Рядом с ним она была в полнойбезопасности. Конечно, они едва знакомы, но Офелия почему-то не сомневалась,что может ему доверять. И была права. Из второго пикапа посигналили. Видимо,Джефф гадал, чего они ждут. Боб обернулся и выжидательно посмотрел Офелии вглаза.

– Ну так как?

Слова слетели с ее губ, прежде чем она успела подумать:

– Я с вами.

– Ладно, – с усмешкой кивнул Боб, потом резконажал на газ, и машины одна за другой вырвались из гаража.

Было семь часов вечера.

К трем утра Офелия успела насмотреться такого, чего дажевообразить себе не могла – во всяком случае, поблизости от ее дома. Ониостанавливались в кварталах, о существовании которых она даже не подозревала,проезжали по темным улицам, от одного вида которых ее кидало в дрожь. Офелияувидела людей, настолько отличавшихся от тех, кого она привыкла встречать, чтосердце у нее готово было разорваться. Людей со струпьями коросты на лицах илипокрытых сплошными кровоподтеками, с ногами, обмотанными какими-то грязнымитряпками, или вообще босых, несмотря на промозглый холод. Но были и другие –чисто, даже вполне прилично одетые, они прятались в темных закоулках или подмостами и спали, тут же, в грязи, соорудив себе жалкое подобие ложа из старыхгазет или картонных коробок.

Но куда бы они ни приезжали, вслед им неизменно слышалисьслова благодарности и благословения. Ночь оказалась чертовски длинная имучительная. Но как ни парадоксально звучит, Офелия еще никогда не чувствоваласебя до такой степени спокойно и уверенно, не ощущала так остро собственнойзначимости, кроме разве что тех двух ночей, когда дала жизнь Пип и Чеду. Можетбыть, это покажется странным, но сейчас она почему-то испытывала примерно такоеже чувство.

Большую часть ночи они с Бобом работали рука об руку.Указания были не нужны – достаточно следовать велению сердца. Остальное и такясно. Если полуодетые люди спят на земле – значит, им нужна одежда и спальныемешки, ведь так? Джефф с Милли раздавали лекарства. А потом возле грузовыхдоков за Саутмаркетом они наткнулись на целое поселение, и Боб объяснил Офелии,что у них есть еще одна «Команда быстрого реагирования», но уже для подростков.Он передаст им сведения об этом «поселке», и они утром подъедут сюда, попробуютуговорить подростков обратиться в приют. К несчастью, все они знали, что оченьнемногие решаются на такой шаг. И дело даже не в том, что им тут хорошо, –просто подростки еще меньше, чем взрослые, склонны верить в чью-то помощь.Больше всего они боятся, что их отправят домой.

– Многие из ребятишек живут так по нескольку лет. Того,что ждет их дома, они боятся больше, чем улицы. Наши программы направлены нато, чтобы вернуть их в семьи, но что можно сделать, если родителям частонаплевать, где их чадо?! Городских тут мало, все больше из сельской местности.Бедняги годами слоняются по улицам, пока не станут взрослыми.

– А потом что? – печально спросила Офелия. Ейникогда еще не доводилось видеть такое количество людей, которые не имели дажесамого необходимого и которые давно уже утратили надежду на то, чтокогда-нибудь снова станут людьми. Офелия даже не могла представить себе, чтоможно испытывать такую благодарность за те крохи, которые они могли им уделить.Некоторые из несчастных были даже не в силах что-то сказать – просто молчастояли и плакали, глядя вслед их фургончику.

– Знакомая история, – проворчал Боб, когда Офелиязабралась в пикап вся в слезах. – Сам плакал не раз. Это детишки… Астарики?! Ты ничем не можешь им помочь и знаешь, что долго они не протянут. Имуже не вернуться к прежней жизни – все они либо окончательно сломлены, либопросто слишком стары, чтобы что-то предпринять. Они даже не в состоянии жить вдругом месте – только тут. С тех пор как пару лет назад урезали федеральныефонды, мы уже не имеем права помещать часть этих бедолаг в больницы длядушевнобольных, а ведь большинство из них отчаянно нуждаются в лечении, дажете, что на вид кажутся вполне нормальными. Знаете, сколько тут таких? А всепотому, что колют себе что ни попадя, лишь бы протянуть еще хоть немного! Да икто их осудит? Проклятие! Попади я в этот ад, сам скоро сидел бы на игле.

В эту ночь Офелия узнала о людях больше, чем за всю своюжизнь. Ей преподали урок, который она не скоро забудет. А когда в полночь онипритормозили возле «Макдоналдса» перекусить гамбургерами, у нее кусок не лез вгорло – она чувствовала себя чуть ли не виноватой, потому что всего в двухшагах от них люди умирали от голода, готовые на все ради глотка горячего кофе.

– Ну, как дела? – поинтересовался Джефф, покаМилли с усталым видом снимала перчатки. К ночи сильно похолодало, и Офелия таки не решилась снять свои.

– Поразительно! Вы тут, похоже, делаете за Господа Богаего работу, – пробормотала Офелия, с благоговением глядя на всех троих.

Она была так тронута, что слезы навернулись ей на глаза. Бобсмущенно закашлялся. Сама того не желая, Офелия произвела на него неизгладимоевпечатление. В этой женщине чувствовалось глубокое, истинное сострадание безмалейшего намека на снисходительность или презрение. Все время она трудилась непокладая рук, терпеливо и уважительно обращаясь со всеми несчастными, давно ужепотерявшими человеческий облик. Он так и сказал Джеффу, и Джефф молча кивнул вответ. Он заранее знал, что так будет, когда предложил ей поехать с ними. ОбОфелии все говорили, что она потрясающая, и ему вдруг захотелось, чтобы онаувидела их работу, до того как горы бумаг поглотят ее с головой. Почему-тоДжефф был уверен, что эта женщина станет ценным приобретением для их команды.Только бы удалось ее уговорить! Риск, которому все они подвергались каждуюночь, пугал многих. На такую работу добровольцы не шли. Да и многие изперсонала тоже боялись. Даже мужчины.

Передохнув немного, они двинулись к Потреро-Хилл, а потом вХантерс-Пойнт. Последнюю остановку они рассчитывали сделать возле Центра. Онипочти приехали, когда Боб вполголоса предупредил ее об осторожности. По егословам, среди его обитателей, озлобленных, опустившихся наркоманов, оружие былообычным делом и они не задумываясь пускали его в ход. После таких слов Офелияуже не могла думать ни о чем, кроме Пип. Боже, только бы ее не ранили и неубили! На одно краткое мгновение в голове у нее молнией промелькнула мысль отом, что хорошо бы выбраться отсюда, и поскорее. И тут же исчезла. Эта работаоказалась похлеще любого наркотика. Офелия даже сама не заметила, как втянулась.То, чем они занимались, было истинным актом милосердия. Каждую ночь людирисковали своей жизнью – без оружия, только со словом утешения на устах онимужественно делали то, к чему призывал их долг. Их миссия исполнена глубокогосмысла.