Поблагодарив Блейка, Офелия вернулась к работе и скорозабыла об инциденте. А вернувшись домой, обнаружила под дверью письмо сизвинениями. Джереми клялся, что никогда больше не осмелится потревожить ее.Видимо, не только у нее одной были трудности, после того как закончилисьзанятия в группе. А Джереми, подумала Офелия, скорее всего оказался напугансильнее остальных. И вдруг неожиданно на душе у нее полегчало – выходит, она неединственная. Что ж, ничего не поделаешь. Ей, как и всем остальным, придетсязаново учиться жить в этом мире.

Но, едва переступив порог Центра, Офелия моментально забылавсе свои заботы. На нее разом навалилось столько дел, что она крутилась какбелка в колесе, пока не пришло время ехать за Пип. Ей все нравилось, нравилосьучиться тому, чего она не знает. В этот день Офелии дважды пришлось оформлятьобратившихся за помощью в Центр. Супружеская пара с двумя детьми из Омахипотеряла все, что у них было. Оба стали безработными, и денег у них не было нина что – ни на жилье, ни на еду. Супруги мучительно пытались встать на ноги, ноим не к кому обратиться за помощью, и служащие Центра делали все, чтобы дать имвозможность как-то продержаться. Их обеспечили талонами на питание, пособием побезработице, детей устроили в школу. Через неделю супруги должны были переехатьв другой приют, где им предоставляли постоянное жилье. Благодаря помощислужащих Центра удалось договориться, что дети останутся с ними, а это само посебе уже было огромным достижением. Побеседовав с ними и с их дочкой –ровесницей Пип, Офелия едва не разрыдалась. Трудно представить себе, что судьбаможет быть так безжалостна к людям. И она снова подумала, как же им повезло! Аведь если бы после гибели Теда они остались без гроша, то могли бы оказаться наместе этих несчастных. При одной мысли о таком варианте Офелия похолодела.

После них ей пришлось оформить в приют еще двоих – мать идочь. Матери было под сорок, она беспробудно пила, а дочь, которой едва исполнилосьсемнадцать, уже успела сесть на иглу, причем девушка страдала какими-топрипадками – видимо, как результат употребления наркотиков. Обе они вот ужебольше двух лет как оказались на улице. Дело осложнялось еще и тем, чтодевушка, по ее собственным словам, была на четвертом месяце беременности. Самособой, такое обстоятельство мало кого обрадовало. Обеим женщинам требоваласьсерьезная реабилитация, где бы они могли получить нужные лекарства и где былобы отделение для беременных. Этим занялась Мириам. К вечеру женщин перевезли вдругой приют, а уже на следующее утро их удалось пристроить в реабилитационныйцентр.

К концу недели у Офелии голова шла крутом, и в то же времяона ощущала себя почти счастливой. Никогда раньше она не чувствовала себянастолько полезной, и никогда еще у нее не было столько дел, как сейчас. Ейдовелось узнать и увидеть такое, чего и вообразить себе невозможно, если неувидишь собственными глазами. Раз десять на дню ей хотелось зажать руками уши иразрыдаться, но она знала, что просто не может позволить себе этого. Никто изних не имел права даже намеком дать понять несчастным, насколько безнадежно ихположение. Трудно представить себе, что кому-то из них удастся выкарабкаться сэтого дна, и, однако, такие случаи бывали. Но даже если и нет, Офелия готова навсе, чтобы им помочь. Увиденное здесь настолько потрясло ее, что единственное,о чем она жалела, – это о невозможности рассказать обо всем Теду. Конечно,кое-чем она делилась с Пип, но, естественно, не рассказывала всего – слишкоммного она видела такого, о чем Пип лучше вообще не знать. Как раз на этойнеделе один бездомный умер прямо на пороге Центра – застарелый алкоголизм ипередозировка наркотиков. Конечно, Офелия и словом не обмолвилась Пип.

К пятнице Офелия уже не сомневалась, что сделала правильныйвыбор. А похвалы тех, кто работал с ней, еще больше укрепили ее в своемрешении. Все наперебой твердили ей, что без нее они как без рук, а сама Офелияупивалась счастьем, чуть ли не в первый раз за многие годы почувствовав, что теперьу нее появилась цель в жизни.

Она уже собралась уходить, когда мимо нее промчался ДжеффМаннике, один из «Команды быстрого реагирования», и устремился к кофеварке.

– Ну, как дела? Тяжелая неделька выдалась? – сусмешкой спросил он.

– Да уж, просто с ног валюсь. Конечно, я здесь недавно,но боюсь, если и дальше пойдет такими темпами, то нам придется повесить надверь замок, иначе нас попросту затопчут.

– Похоже на то. – Улыбнувшись Офелии, Джеффосторожно отхлебнул обжигающе-горячий кофе. Сейчас он заскочил сюда пополнитьзапас продуктов, а заодно прихватить кое-что из лекарств и средств гигиены,которые они обычно держали в своем фургончике. Как правило, он не появлялся вЦентре часов до шести вечера, поскольку ночной объезд обычно продолжался до трех,а то и до четырех часов утра. Но только слепой не заметил бы, что Джефф простовлюблен в свою работу.

Они поговорили еще пару минут о том несчастном, что в средускончался прямо на пороге приюта. Офелия до сих пор не могла прийти в себя.

– Как ни печально, но я уже видел такое столько раз,что и удивляться перестал. Знаете, сколько раз, бывало, трясешь парня за плечо,чтобы разбудить, а он уже того… помер. Да и не только мужчины, женщины тоже.

Правда, среди бездомных женщин все-таки попадалось меньше –может быть, потому, что они охотнее обращались в приюты для бездомных.

Офелия за неделю уже успела вдоволь наслушаться историй, откоторых волосы вставали дыбом. Так, например, те две женщины, которых она самаоформляла, признались, что как-то раз их обеих изнасиловали в одном из приютов,который был ничем не хуже остальных.

– Думаешь, что уже привык, – грустно пробормоталДжефф, – ан нет. – Пожав плечами, он окинул Офелию оценивающимвзглядом, вспоминая, сколько похвал услышал за неделю в ее адрес. – Ну,еще не надумали съездить с нами? А то мне все уши прожужжали, какое вы чудо икак ловко тут управляетесь. Только пока вы не были на ночном выезде, считайте,что вы еще ничего не видели. Или боитесь?

Его слова прозвучали как вызов – впрочем, именно этого Джеффи добивался. Ему и в голову не приходило презирать других служащих Центра замалодушие, и тем не менее все члены «Команды быстрого реагирования» былинепоколебимо убеждены, что именно их работа – самое важное из того, что делаютздесь. Каждую ночь, рискуя жизнью, они доставляли сюда больше пациентов, чемостальные за неделю. И Джефф ничуть не сомневался, что Офелия тоже успела этозаметить.

– Не уверена, что от меня будет хоть какая-топольза, – откровенно призналась она. – Я жуткая трусиха. А вы,насколько мне известно, местные герои. Вряд ли у меня хватило бы смелости дажевыйти из машины.

– Первые пять минут обычно так и бывает. А потомзабываешь обо всем и просто делаешь то, что должен делать. Только сдается мне,вы слишком хороши, чтобы тратить время на всю эту ерунду.

Ходили слухи, что у Офелии водятся деньги, и немалые. Точно,конечно, никто ничего не знал, но ее доро гие туфли и элегантная одежда немогли не бросаться в глаза. К тому же она жила на Пасифик-Хейтс. Однако Офелиятрудилась так же истово, как и все остальные, а может быть, и больше других –во всяком случае, так считала Луиза.