– Извини, Джереми. Мне сейчас очень некогда. Дочкапроголодалась. И к тому же через пару минут должен прийти один приятель.

Офелия попыталась захлопнуть дверь перед его носом, но онуспел просунуть в щель руку, и Офелия вдруг со страхом поняла, что он кудасильнее, чем она думала. Она не знала, что делать. Стукнуть его? Поднять крик?В доме все равно ни души, и ей некому помочь, кроме Пип. О приятеле онаупомянула, только чтобы отпугнуть его. Сцена выглядела омерзительно. Такоеповедение являлось грубым нарушением того подчеркнутого уважения, которое былоодним из основных требований в их группе.

– Куда ты так торопишься? – с той же плотояднойухмылкой проворчал он и сделал движение, словно собираясь протиснуться мимо неев дом. Но не решился. Видимо, он основательно нагрузился и соображал снекоторым трудом. Его лицо было всего в нескольких дюймах от нее. От него такразило, что Офелия задыхалась. – У тебя что – свидание?

– Да, свидание. – «К тому же мой друг шести футовросту и у него черный пояс по карате», – едва не добавила она. Увы, всебыло неправдой. А как ей сейчас пригодился бы такой человек! Ужас создавшейсяситуации, в которую она попала, внезапно дошел до нее, и Офелия похолодела отстраха.

– Да нет, вряд ли, – буркнул он. – Ты вечнотвердила, что, дескать, не собираешься с кем-то встречаться. Вот я и решил – непоужинать ли нам вместе на тот случай, если ты передумала?

Офелия расхохоталась бы ему в лицо, если бы не была такнапугана. Она понятия не имела, что теперь делать. С того дня как она сталаженой Теда, ей ни разу не приходилось попадать в подобные ситуации. Как-то, ещев колледже, в ее комнату ввалилась парочка упившихся юнцов. Они тогда напугалиее до смерти. Хорошо, дежурный услышал шум и вызвал охрану. Но сейчас надеятьсяне на кого. В доме только она и Пип.

– Очень мило, что вы решили заглянуть ко мне, –вежливо улыбнулась Офелия, прикидывая про себя, хватит ли у нее сил захлопнутьдверь, хотя и догадывалась, что тогда сломает ему руку. – Но сейчасуходите.

– Ну уж нет. Да ведь и ты не хочешь, чтобы я ушел,верно, милая? Чего ты боишься? Занятия закончились, мы можем встречаться,никого не боясь. Или ты боишься мужчин вообще? Может, ты лесбиянка?

Он был пьянее, чем показалось Офелии с первого взгляда.Только тут до нее дошло, что она в опасности. Если Джереми ворвется в дом, онпопросту изнасилует ее! А заодно и Пип. Мысль об этом придала ей мужества.Неожиданно она с силой толкнула его в грудь, а другой рукой в этот же самыймомент захлопнула дверь у него перед носом. Выскочивший на шум Мусс кинулся кней, оглушительно лая. Конечно, пес не понимал, что происходит, но чутьеподсказало ему, что хозяйке угрожает опасность, и не ошибся. Офелии еще хватилоприсутствия духа набросить цепочку. А потом она без сил опустилась на пол удвери, слушая, как Джереми по ту сторону осыпает ее проклятиями.

– Сука гребаная! Думаешь, что слишком хороша длятакого, как я, да?!

Дрожа всем телом, Офелия вдруг почувствовала себя такойбеззащитной, как никогда в жизни. Она вдруг вспомнила, как Джереми говорил, чтопришел на групповые занятия после внезапной смерти брата-близнеца. Еще тогдаона смутно почувствовала кипевшую в нем злобу. Его брат стал жертвой убийцы,которого так и не нашли. Всякий раз, поглядывая на него во время занятий, хотятакое случалось редко, Офелия смущенно отводила глаза в сторону – ей казалось,что гибель брата поставила его на грань безумия. А его пристрастие к выпивкетолько усугубило дело. Теперь она уже не сомневалась, что они с Пип были наволосок от того, что она считала хуже смерти.

Не зная, что делать, она поступила именно так, как до нееПип, – помчалась наверх звонить Мэтту. Прерывающимся голосом рассказав емуобо всем, что произошло, она спросила, стоит ли ей звонить в полицию.

– А он еще там? – Судя по голосу, Мэтт былподавлен.

– Нет. Я слышала, как он отъехал, когда набирала вашномер.

– Тогда вам ничего не грозит. Но я бы на вашем местесообщил обо всем руководителю вашей группы. Возможно, он сам с ним побеседует.Наверняка этот тип просто выпил лишнего, и все-таки… Судя по вашим словам, онсамый настоящий псих. – «Или попросту насильник», – едва не брякнулМэтт, но осекся. Ему вовсе не хотелось ее пугать.

– Да, он давно уже пьет. Но сегодня он напугал меня досмерти. Больше всего я испугалась, что он что-нибудь сделает с Пип.

– Или с вами, – мрачно проворчал Мэтт. – Радивсего святого, Офелия, дайте мне слово, что перестанете открывать дверь любому,кто ни позвонит! – в отчаянии от своего бессилия, потребовал Мэтт.

Конечно, она была разумной и хладнокровной женщиной – онубедился в этом, когда они пытались спасти едва не утонувшего мальчишку, –но ведь женщиной! К тому же она красива и одинока, а в доме не было ни единойживой души, кроме ее малолетней дочери. Офелия подумала об этом практическиодновременно с Мэттом.

– Пусть руководитель вашей группы хорошенько отчитаетэтого негодяя и заодно предупредит, что в следующий раз вы непременно позвонитев полицию. И тогда он окажется за решеткой. А если ему вздумается вернуться,звоните в полицию сразу же! А потом мне! Я могу даже переночевать где-нибудь накушетке, если вам страшно.

– Нет, – покачала головой Офелия, немногоуспокоившись. – Все в порядке. Просто это было так дико… вот я ииспугалась. Брр, даже вспоминать противно!

Чувствовать себя одинокой тяжело само по себе, но послепопытки Джереми ворваться к ней в дом Офелии стало неуютно. Теперь оначувствовала себя еще более беззащитной, чем раньше, но что делать? Впредь онабудет осторожнее. Она понимала, что не может превратить Мэтта в своеготелохранителя. Стало быть, придется надеяться только на себя. И она вновьпожалела, что занятия в группе подошли к концу. Можно было бы посоветоваться скем-то, как вести себя в подобной ситуации. Вздохнув, она еще раз поблагодарилаМэтта за совет, а потом позвонила Блейку Томпсону, и тот страшно расстроился,узнав о том, что произошло.

Он пообещал позвонить Джереми завтра же, когда тот немногопротрезвеет, и хорошенько отчитать его за то, что он злоупотребил тем доверием,которое питали друг к другу члены его группы.

Когда Мэтт после ужина позвонил узнать, как дела, голосОфелии уже звучал как обычно, ровно и спокойно. Она ни словечком не обмолвиласьПип о случившемся, чтобы не напугать девочку. Ей даже удалось убедить ее, чтомужчина не имел в виду ничего дурного. Офелия уже почти не сомневалась, чтонеприятный эпизод был чистой случайностью, однако сердце ее все еще сжималосьот страха. За ужином она казалась бодрой и оживленной. А уже на следующее утро,садясь в машину, чтобы отвезти Пип в школу, а потом отправиться в Векслеровскийцентр, готова была поклясться, что с ней все в порядке.

Немного позже в тот же самый день позвонил Блейк, чтобысообщить, что поговорил с Джереми и припугнул его, сказав, что полиция выдастордер на его арест, если ему вздумается еще раз появиться возле дома Офелии.Блейк рассказывал, что Джереми рыдал. Он признался, что сразу после последнегозанятия отправился прямиком в какой-то бар и напился так, что сам не помнит,как оказался возле дома Офелии. Он собирался и дальше ходить на индивидуальныесеансы психотерапии к Блейку, а пока попросил его извиниться за него перед миссисМакензи. Блейк считал, что подобное больше не повторится, но еще раз внушилОфелии быть предельно осторожной и не доверять тем, кого она едва знает. Онавступила совсем в новый для себя мир, мир, где ее на каждом шагу подстерегаютопасности, о которых– она и понятия не имела, пока была замужем. Мысль быланевеселая.