торговые дома скрыли свое бедственное положение и, покорившись большим жертвам, помогая друг другу взаимным доверием, сумели перенести первый удар. Но новое потрясение после начала войны на континенте довершило их разорение. В главных торговых центрах уже начались банкротства, сеявшие всеобщую тревогу.

Однако это было не единственной причиной стеснения в делах. После падения стоимости ассигнаций денежные средства, хоть и вновь появились, но оставались в недостатке по легко понятной причине. Бумажные деньги, пусть и дискредитированные с первого же дня выпуска, послужили всё же заменой наличности для некоторой части сделок и вытеснили из Франции часть металлических денег. Общественное благоденствие, внезапно восстановившееся при Консульстве, продлилось, меж тем, недостаточно долго, чтобы вернуть в страну вывезенное из нее золото и серебро. Их недоставало при всех торговых операциях, и раздобыть их стало в то время одной из постоянных забот торговли. Французский Банк, быстро развившийся, поскольку предоставлял замену наличным деньгам посредством своих пользующихся доверием билетов, с величайшим трудом поддерживал в кассах металлический резерв, пропорциональный эмиссии билетов. Он совершил в этом отношении похвальные усилия и вытянул из Испании огромную сумму пиастров. К несчастью, открытый тогда путь сбыта наличности выпускал наружу столько же денег, сколько их привлекали внутрь, – то была плата за колониальные товары. Прежде, то есть в 1788 и 1789 годах, когда Франция владела Сан-Доминго, она извлекала из своих колоний в сахаре, кофе и других колониальных продуктах до 220 миллионов франков в год, из которых потребляла 70–80 и экспортировала до 150, главным образом в виде рафинированного сахара. Если учесть разницу цен, выросших по меньшей мере вдвое, за это время можно судить, какой огромный источник богатства иссяк. Колониальные товары, которые двадцать лет назад французы продавали всей Европе, теперь приходилось покупать у врагов. Значительная часть наличности была перевезена в Гамбург, Амстердам, Геную, Ливорно, Венецию и Триест в уплату за сахар и кофе, которые англичане ввозили туда путями свободной торговли или контрабанды. В Италию Франция отправляла гораздо более 22 миллионов, которые ей платила. Все коммерсанты жаловались на подобное положение вещей, и эта тема ежедневно обсуждалась в Банке самыми просвещенными негоциантами Франции.

Вся Европа привыкла обращаться за золотыми и серебряными монетами к Испании. Нация, которой Колумб обеспечил века богатства и роковой праздности, открыв для нее рудники Америки, погрязла в долгах из-за невежества и отсутствия порядка. Когда к дурному управлению добавились несчастья войны, она превратилась в одну из самых стесненных в средствах держав и являла собой печальное зрелище богача, впавшего в нищету. Арестованных английским флотом галеонов недоставало не только Испании, но и всей Европе. Хотя вывоз пиастров с Пиренейского полуострова был запрещен, Франция вывозила их контрабандой благодаря смежности территорий, а соседние страны нередко вывозили их тем же способом из Франции. Контрабандная торговля монетами столь же устоялась и распространилась, как законная, но в то время немало страдала из-за приостановки поступлений из Америки, и, что примечательно, страдала от этого и сама Англия. Привыкнув черпать в источниках Франции и Испании, она наравне со всеми терпела лишения, причиной которой стала сама. Деньги, копившиеся в подвалах испанских правителей Мексики и Перу, не приходили более ни в Кадис, ни в Байонну, ни в Париж, ни в Лондон. Англии не хватало металлических денег ни на что, но в особенности на выплаты европейской коалиции, ибо колониальных продуктов и товаров, поставляемых ею России и Австрии, уже недоставало для уплаты субсидий, которые она обязалась им предоставить. Отдав почти за бесценок странам коалиции огромные количества сахара и кофе, Сент-Джеймский кабинет посылал им вместо денег билеты Английского банка. Их обнаруживали у австрийских офицеров.

Таковы были основные причины торгового и финансового упадка. Если бы компания «Объединенные негоцианты», занимавшаяся тогда делами Казначейства, поставкой продовольствия, дисконтированием облигаций и испанской субсидии, ограничилась порученной ей службой, то вынесла бы, хоть и с трудом, свое бремя. Но ее руководитель Уврар построил на этой ситуации обширный и весьма изобретательный план, который стал бы и выгодным, если б с изобретательностью соединял еще более необходимую точность расчета. Трое контрагентов компании разделили меж собой роли. Депре, бывший кассир, который обогатился, проявив редкую ловкость в торговле бумажными деньгами, занимался дисконтированием ценностей Казначейства. Ванлерберг, весьма сведущий в торговле зерном, занимался поставками продовольствия. Уврар, самый дерзкий и самый богатый, оставил за собой крупные спекуляции. Приняв от Франции ценности, которыми Испания выплачивала свою субсидию, и пообещав их дисконтировать, что соблазнило Марбуа, он пришел к мысли завязать серьезные отношения с Испанией, из чьих рук исходили металлические деньги, предмет всеобщего вожделения. Он отправился в Мадрид, где нашел двор, удрученный войной, желтой лихорадкой, ужасающей нуждой и долгами Наполеону. Ничто, казалось, не удивило и не смутило Уврара. Он очаровал своей сговорчивостью и уверенностью стариков, правивших в Эскуриале, как очаровал и самого Марбуа, предоставив ему ресурсы, которых тот не умел найти сам. Сначала Уврар предложил им оплатить остаток задолженности Франции по субсидии за 1803 год и за весь 1804 год, что стало первым облегчением, явившимся весьма кстати. Затем он предоставил двору незамедлительную помощь деньгами, в которых тот ощущал настоятельную нужду. Кроме того, он взялся завезти пшеницу в порты Испании и поставить испанским эскадрам недостающее продовольствие. Все эти услуги были приняты с горячей признательностью. Уврар тотчас написал в Париж и через Марбуа, благоволившего к нему, получил разрешение вывезти из Франции некоторое количество зерна и отправить его в испанские порты. Эти нежданные поставки положили конец скупке зерна в портах Пиренейского полуострова. Прекратив нехватку, происходившую скорее от искусственного взвинчивания цен, чем от недостатка зерна, Уврар как по волшебству облегчил самые мучительные нужды испанского народа. Столько и не требовалось, чтобы соблазнить недальновидных правителей Испании.

Естественно спросить, как же мадридский двор расплатился с Увраром за предоставленные им услуги. Средство было простое. Уврар захотел, чтобы ему предоставили получение пиастров из Мексики, и начал забирать их у испанских колоний по цене 3 франка 75 сантимов, в то время как во Франции, Голландии и Испании они стоили по меньшей мере 5 франков. Это был бы чрезвычайный, но, разумеется, заслуженный барыш, если бы Уврару удалось обмануть английское крейсерство и переправить из Нового Света в Старый ставшие столь ценными монеты. Изнемогавшая от нищеты Испания была счастлива примириться с потерей четверти своих богатств, но реализовать остальные три четверти. Праздным и расточительным сыновьям не всегда удается столь выгодно договориться с управителями, выкупающими их мотовство.

Но как доставить пиастры в Европу, вопреки Питту и английскому флоту? Эта трудность смутила Уврара не более, чем остальные.