В то утро, уходя на работу, Березин вдруг испыталнеожиданное и необъяснимое, но очень острое чувство радости оттого, чтовечером, когда он вернется, его будет ждать дома эта милая женщина с нежнымлицом. Он уже надел пальто и взял в руки перчатки, но внезапно подошел к Иринеи обнял ее.

– Я очень рад, что ты моя жена, – тихо сказалон. – И вообще я впервые начал наконец понимать, что значит иметь жену.Первые двенадцать лет у меня вместо жены была строгая и требовательная наставница,которая учила меня жизни и хорошим манерам. А потом на протяжении семи летрядом со мной был взбесившийся капризный ребенок, который в любую минуту могвыкинуть любой фортель и за которым надо было постоянно присматривать исистематически испытывать крайне неприятные минуты острого стыда за егопоступки. И только теперь я начинаю понимать, что такое жена.

Ирина замерла, почувствовав его теплые руки на своей спине.Неужели он ее поцелует? Она робко подняла голову, готовая вложить в этотпоцелуй всю приобретенную опытом сексуальность и всю накопившуюся за долгиегоды нежность. Сергей смотрел на нее теплыми ласковыми глазами, но в них Иринане увидела той знакомой легкой «очумелости», которая обычно предшествуетпоцелую, если, конечно, этот поцелуй не является техническим, то естьнеобходимым структурным элементом сексуальной процедуры.

Она оказалась права. Объятие не стало обнадеживающе крепким,а поцелуя не последовало. Уже у самой двери Березин сделал прощальный жест иснова уехал на целый день.

Это было в пятницу, а в субботу с утра позвонил ВикторФедорович.

– Как дела, голубушка? – поинтересовался он своиммягким улыбчивым голосом, от которого на душе становилось спокойно и уютно.

– Спасибо, кажется, все хорошо.

– Что значит – кажется? У вас есть сомнения?

– Нет-нет, что вы, все в порядке. Просто… – Ириназапнулась.

Ей очень хотелось поговорить с кем-нибудь о своих отношенияхс Сергеем. Но этим «кем-нибудь» мог быть только Виктор Федорович, немолодоймужчина, который никак не годился на роль Ирининой задушевной подружки. Ни одинчеловек на свете не может понять, что делается у нее в душе, кроме Сергея иВиктора Федоровича.

– Так что же, голубушка? – настойчиво переспросилон, и в его голосе Ирина ясно уловила нарастающую тревогу. – Что васбеспокоит? Вы не должны ничего скрывать от меня. Мы с вашим мужем должныдержать руку на пульсе, чтобы в случае неблагоприятных изменений немедленнопринять соответствующие меры.

– Не волнуйтесь, Виктор Федорович, ничего не случилось.Ничего.

– Правда?

– Правда. Честное слово.

– Тогда почему вы запнулись? Почему недосказали то, чтохотели сказать?

– Потому что это смешно и нелепо. Но чтобы вы небеспокоились понапрасну, я вам скажу: мне кажется, я влюбляюсь в Сергея. Он скаждым днем нравится мне все больше и больше.

– Да? Это любопытно. Это крайне любопытно. – ГолосВиктора Федоровича вновь стал мягким и улыбчивым. – А Сергей Николаевичкак к вам относится?

– Мне трудно судить… Порой мне кажется, что он видит вомне только домработницу, которая дала ему честное слово в присутствиипосторонних играть роль жены. А иногда кажется, что я ему нравлюсь. Иногда мнедаже кажется, что он хочет близости со мной, но в последний момент его что-тоостанавливает.

– Хм… Очень интересно. Но, голубушка, согласитесь, чтоэто к лучшему. Приятное дополнение к удачно проведенной операции. Кстати, обоперации. Сергей Николаевич закончил свои финансовые дела?

– Кажется, еще нет. Он пропадает в банке с утра довечера, проверяет всю документацию, передает дела, одним словом, там массахлопот. Он должен проверить каждую бумажку, чтобы потом никто его не упрекнул внедобросовестном ведении дел, ведь это может повредить его политическойкарьере.

– Да-да, разумеется. Но мне хотелось бы знать несколькоболее определенно, когда он получит деньги и сможет рассчитаться со мной. Меняуже сроки поджимают.

– Я передам ему, – пообещала Ирина. – Я плохоразбираюсь в его делах…

– Как и полагается хорошей жене, – добродушноперебил ее Виктор Федорович. – Голубушка, не воспринимайте мой звонок так,будто я давлю на него и тороплю. Пусть все идет своим чередом, без ненужнойспешки и суеты, но у меня должна быть ясность. Я должен определиться сосроками. Поэтому попросите вашего супруга позвонить мне сегодня вечером.

Весь день она провела в приподнятом настроении, причинукоторого не смогла бы объяснить. Ей вдруг вспомнилось, как в минувшеевоскресенье Сергей в шесть утра поехал искать для нее подарочный наборпирожных. Ирине захотелось тоже сделать ему сюрприз, но она никак не моглапридумать, чем можно порадовать Березина. Она плохо знала его вкусы и совсем непредставляла себе его потребностей. Чем можно его приятно удивить? Что можетдоставить ему неожиданное удовольствие? Ирина принялась вспоминать в деталяхвсе, что знает о Сергее, воспроизводить в уме каждое его слово, каждый жест,каждый намек. Ничего на ум не приходило. Тогда она зашла в спальню, внимательноее осмотрела и вспомнила, что он жаловался на висящую над изголовьем лампу: онарассчитана на лампочки-«миньон», а от них мало света, и ему трудно читать.Покупать же другую лампу он не хочет, потому что ему очень нравится дизайн. Ондолго ее выбирал и купил именно то, что ему больше всего захотелось. Только вотнасчет лампочек не рассчитал. Решено, подумала Ирина, она объедет весь город, нонайдет то, что нужно.

* * *

Светлана Параскевич любила необжитые места. За двадцатьвосемь прожитых лет ей много раз приходилось переезжать, и она знала совершенноточно: переезжать в давно заселенные и освоенные районы она не любит. Она оченьболезненно переживала первый, довольно длительный, период, когда остро ощущаласебя незваной гостьей, чужой, нежеланной среди людей, которые живут здесьдавно, знают и друг друга, и продавцов в магазинах, и маршруты муниципальноготранспорта, и время работы ателье по ремонту обуви. Но больше всего Светлануугнетала мысль о том, что в квартире до нее кто-то жил, страдал или радовался,любил или ненавидел, предавал и утешал, и ее буквально преследовало ощущение,что дух прежних жильцов, вобравший в себя все пережитое на этих квадратныхметрах, витает теперь над ней самой, определяя ее мысли и поступки.

Зато в районы новостроек Светлана всегда переезжала охотно.В новостройках все равны и приятно щекочет чувство, будто начинаешь жизнь счистой страницы – в новой квартире, где до тебя никто не жил, с новымисоседями, с которыми можно выстроить наконец правильные отношения и которые незнают про тебя того, что тебе хотелось бы от них скрыть.

Поэтому новая квартира, в которую они переехали с Леонидомчуть больше месяца назад, ей очень нравилась, и она с сожалением думала о том,что ей придется снова переезжать. Но остаться здесь она не могла.