Она лежала на его подушке, закрыв глаза, и думала о том,что, может быть, когда-нибудь она действительно станет его женой, и у них ещебудут дети, и они станут настоящей семьей. С тех пор как она попала к Ринату, унее была только одна мечта: дом, муж, дети. Дом есть, есть хозяйство, котороенужно вести, и есть мужчина, за которым нужно ухаживать. Сделано ровно полдела.Осталось сделать так, чтобы с мужчиной связывало не только хозяйство и штамп впаспорте, а нечто большее, и родить ребенка. Хотя бы одного.

Ирина вспомнила, какое встревоженное лицо у него было, когдаона рассказала ему о визите Дианы Львовны.

– Она ничего не заметила? – допытывался Березин.

– Откуда я знаю, – пожимала плечами Ирина. –Судя по разговору, нет. Правда, она сказала, что я очень подурнела, но я думаю,это потому, что ей хотелось меня уесть, уколоть, а не потому, что это правда.Скажи, Сережа, а ты действительно приходил к ней в первое время после новойсвадьбы жаловаться на жизнь?

– И это рассказала? – хмурился Сергей. –Диана всегда была злой. Всегда любила выдать чужую тайну публично инаслаждалась, глядя на неловкость и смущение другого человека.

– Значит, приходил?

– Приходил. И что?

– Ничего, просто было бы лучше, если бы ты вспомнил,что ты ей тогда говорил. Это уберегло бы меня от многих неприятныхнеожиданностей. Я подозреваю, что мне с Дианой Львовной еще не раз предстоитвстретиться.

Березин, пряча глаза, добросовестно вспоминал все то, чтосемь лет назад говорил своей первой жене, жалуясь на вторую. Что-то израссказанного было правдой, что-то небольшим преувеличением, а что-то – явнымпередергиванием, и Сергею Николаевичу было неловко, но он мужественнорассказывал, потому что понимал: Ирина в данном случае права на все стопроцентов, ей необходимо это знать, если она хочет соблюсти все условия ихдоговора.

Наконец пытка откровениями закончилась, и Березин перевелдух.

– Ты очень испугалась, когда она пришла? – спросилон Ирину.

– Очень. Я ведь совсем не понимала, как себя вести. Мнеказалось, что бы я ни сделала – все оказывалось невпопад. Пытаюсь говоритьвежливо – нарываюсь на издевку, дескать, из грязи – в князи, из шлюх – в принцессы.Пытаюсь проявить жесткость – она требует снисходительности, напоминает, что язначительно моложе. Веду себя скромно, стараюсь не раздражать ее своеймолодостью, а она тут же повторяет, что я плохо выгляжу и вообще подурнела.Знаешь, она, словно кошка с мышкой, со мной играла. Скажет гадость – и смотрит,наблюдает будто исподтишка, интересуется, что получилось.

– Она и со мной так себя вела, – кивнулБерезин. – Все двенадцать лет, что мы с Дианой прожили, я чувствовал себямышкой, на которой ставят эксперимент.

– Мне показалось, она старше тебя, – заметилаИрина.

– Да, на шесть лет. Кстати, как она выглядит? Два годаназад, когда я видел ее в последний раз, она была в отличной форме. Сейчас ейуже под пятьдесят.

– Она и сейчас в отличной форме. Подтянутая, почти безседины, глаза блестят, хороший костюм. Знаешь, мне показалось, в ней нетненависти к тебе. И мне она не завидует. Это хорошо или плохо?

– Боже мой, Ирочка, конечно же, это хорошо. Иметьврагом Диану Львовну – лучше сразу удавиться, чтобы не мучиться. И ты умница,что не стала с ней конфликтовать, а сумела договориться. Черт с ней, пустьзанимается своими женскими глупостями, только пасть не разевает. Ты жепонимаешь, ей есть что порассказать про Сергея Березина и его вторую жену. Какполитический противник она мне не страшна.

– Почему?

– Потому что у нашего народа чувство юмора развито вмеру. Перебора нет.

– Я не поняла, – нахмурилась Ирина. – При чемтут чувство юмора?

– Ну ты же смотришь телевизор, наверняка виделавыступление Задорнова, когда он говорил: «Почему выбрали Жириновского? – Аэто народ так пошутил». Для того чтобы партия, возглавляемая женщиной, набралана следующих выборах более пяти процентов, народ снова должен испытатьнеистребимое желание пошутить, еще более сильное, чем в этом году. Но, я думаю,через четыре года у избирателей смешливости поубавится, когда они увидят, чемобернулся их специфический юмор. Так что можешь смело делать Диане рекламу, какона и просила. Пусть потешится, лишь бы гадостей не делала.

Всю эту суматошную неделю Ирина не ложилась спать, покаСергея не было дома. Об этом Березин просил ее особо, и она не могла отказать,хотя приходил он очень поздно – в двенадцать, а то и в час ночи. Бывало,приезжал часов в шесть с двумя-тремя незнакомыми людьми, Ирина изображалагостеприимную хозяйку и кормила их обедом, после чего Сергей Николаевич сновауезжал до позднего вечера. Случалось, и в первом часу ночи приезжал не один.Тогда Ирина накрывала легкий ужин и терпеливо ждала, когда гость уйдет.

– Если хозяйка ушла отдыхать, – говорилБерезин, – гость начинает чувствовать себя неловко, думает, что это он ееутомил, а теперь мешает спать. Поэтому я прошу тебя, не ложись спать раньшеменя. В конце концов, тебе вовсе не обязательно вскакивать каждое утро в половинеседьмого, чтобы приготовить мне завтрак. Я вполне могу справиться с этим сам, аты спи сколько хочешь. Но мне важно, чтобы вечером я мог спокойно пригласить ксебе кого угодно и твердо знать, что дверь мне откроет улыбающаяся жена, а вквартире будет пахнуть пирогами. Это важно для меня, ты понимаешь?

Ирина тогда ушла спать в свою комнату, с облегчением думая отом, что завтра будет валяться в постели до полудня. Однако, несмотря на то,что легли они почти в два часа ночи, в половине седьмого она уже встала иотправилась в ванную умываться и причесываться, а к семи часам из кухниполились упоительные звуки жужжащей кофемолки, свистящего чайника и шипящейсковороды. Звуки, символизирующие для нормального мужчины домашний уют, женскуюзаботу и нормальную семью.

– Ты все-таки поднялась, – с упреком сказал СергейНиколаевич, выходя к завтраку. – Я же сказал тебе вчера, что ты можешьспать утром подольше.

Но он сам не заметил, как на лице его расплылась блаженнаяулыбка, когда он увидел Ирину в длинном нежно-голубом платье, поверх которогобыл повязан кокетливый вышитый фартучек. Черт возьми, ему было приятно, что онавсе-таки встала, чтобы приготовить ему завтрак и проводить на службу. И емубыло приятно ее видеть.

– Ты не понимаешь, Сережа, – улыбнуласьона. – Для меня удовольствие – встать рано, чтобы приготовить завтрак длямужа. Я ловлю себя на том, что просыпаюсь, включаю свет, смотрю на часы, вижу,что уже шесть утра, и радостно думаю: как хорошо, осталось ждать всего полчаса.Я ведь без будильника просыпаюсь.

– Да ты что? – изумился Березин. – Зимой, втакую темень – и без будильника? Никогда не поверю.

– Зайди ко мне в комнату и посмотри, – предложилаИрина. – У меня есть будильник, но он так и лежит в чемодане. Я его ниразу не доставала с тех пор, как ты привез меня из санатория.