— Я с тобой! — вскрикнула Рита.

Иван поглядел ей в глаза и кивнул.

Ирка припарковала машину далеко в стороне. Она залезла в«бардачок» и достала оттуда бинокль.

— Вот, смотри, что у меня есть… Таскаю в машине, самане знаю зачем, а сейчас может пригодиться.

— Еще как пригодится! — радостно воскликнулаНадежда.

Правда, повертев бинокль в руках, она разочарованнопротянула:

— Театральный… Вот у Вальки Голубева есть полевой,«цейссовский»! Его бы сейчас… ну да ладно, все равно это лучше, чемничего. — Надежда надолго приникла к окулярам.

С борта катера ловко перебежал по мосткам на мол стройныйвысокий араб с каким-то тюком на плече. Надежда подкрутила колесико бинокля,увеличив резкость, разглядела смуглое, до синевы выбритое лицо, сросшиеся напереносице густые брови, туго свернутый тюк парусины на плече. Легкой танцующейпоходкой мужчина прошел по молу. Надежда представила, сколько глаз сейчасследят за ним, сколько людей держат его на прицеле. До начала операцииоставалось еще полчаса. Недалеко от основания мола стоял микроавтобус снадписью «Пицца». Смуглый человек подошел к автобусу, дверца открылась, инавстречу вышел плотный мужчина с коротко стриженными седоватыми волосами.

— Ирка! — вскрикнула Надежда. — Ты помнишь,ведь это тот тип, что встречался вчера в кафе с мосье Полем!

— Сиди! — прошептала Ирка. — Тебе ведь ясносказали — не лезь не в свое дело! Сейчас этой операцией занимаются профессионалы,и ты со своей самодеятельностью только спутаешь им все карты!

— Я знаю, — виновато проговорила Надежда.

Седой взял из рук человека с катера рулон парусины,осторожно положил его внутрь автобуса, захлопнул дверцу. Смуглый зашагал помолу обратно на катер. Автобус «Пицца» неторопливо отъехал от причала итронулся вдоль набережной.

— Ирка, ты помнишь фильм «Клеопатра»? — прошепталавдруг Надежда.

Ирка повернулась к ней и уставилась как на сумасшедшую.

— Ты не думай, я не свихнулась. Помнишь, там Лиз Тейлорпринесли к Юлию Цезарю в свернутом ковре?

— Ну и что?

— А то, что ты видела, как аккуратно они укладывали вавтобус эту парусину? Там явно кто-то есть!

— Перестань фантазировать! Тюк слишком маленький,никакая Клеопатра в него не поместится!

— При чем тут Клеопатра? Ребенок-то поместится…

Микроавтобус проехал прямо перед бампером Иркиной машины.Надежда схватила подругу за плечо и чуть не закричала:

— Ирка! Быстро за ними! Там ребенок, голову даю наотсечение! Прошляпили их твои профессионалы!

Не в силах противостоять Надеждиному темпераменту, мадамЛарош вдавила в пол педаль газа и устремилась за оранжевым микроавтобусом.

Преследование по узким кривым улочкам было настоящей пыткой.Оранжевый автобус взбирался в гору, то и дело скрываясь за очередным поворотом.Бирюзовая Коко едва поспевала за ним, уже почти не таясь. Наконец микроавтобусвыехал из города и помчался по узкой горной дороге.

— Ирка, обожди! — испуганно вскрикнулаНадежда. — Пропусти их подальше вперед, а то здесь мы будем как на ладони.

Ирка притормозила, недовольно ворча себе под нос.

— То гони, то обожди.".. Найми себе шофера, тогдаи кричи на него, — Ну извини, подруга! — Надежда погладила ее поруке. — Давай теперь вперед, а то мы их совсем упустим.

Бирюзовый «пежо» помчался по горной дороге — справа скала,слева пропасть, впереди пустая серая асфальтовая лента. Оранжевый автобуспропал. Правда, свернуть ему было некуда, и Надежда не сомневалась, что ониедут правильно. Дорога убегала все дальше и дальше в горы, и после очередногоповорота перед глазами подруг открылась небольшая горная долина, окруженнаятемными скалами и на их фоне показавшаяся им особенно зеленой.

Дорога упиралась в кованые железные ворота, на которых рядомс табличкой «Частное владение. Въезд запрещен» красовался геральдический щит.На этом щите вместо привычных львов или мечей был изображен огромный скорпион сгрозно поднятым ядовитым хвостом.

Ирка остановилась перед воротами и вопросительно посмотрелана подругу.

— Ну что, командир? Что будем делать дальше? Моя Коко,к сожалению, летать не умеет, лазать по стенам тоже.

— Автобус явно проехал в ворота, — решительнопроговорила Надежда, — больше ему деваться некуда. Значит, нам тожепридется нанести визит этому очаровательному насекомому. Или скорпион — не насекомое?

— Паукообразное, — со знанием дела ответила Ирка.

— Ну, один черт!

Они отогнали Коко в сторону от ворот и спрятали ее взарослях колючего кустарника.

Ирка посмотрела на машину с грустью, как на брошенного безприсмотра ребенка.

Дамы пошли вдоль ограды имения. Довольно высокая каменнаястена представляла для двух, прямо скажем, немолодых женщин непреодолимоепрепятствие. Пройдя от ворот метров триста, они пошли в гору. Ирка стонала:

— Знала бы, что нас ожидает, хоть оделась бысоответственно!

— Всегда нужно быть готовой к приключениям, —наставительно ответила Надежда, предусмотрительно обувшая кроссовки.

С холма, на который они поднялись, можно было хотя бызаглянуть за стену, что Надежда и сделала.

Уходившая от ворот подъездная дорога шла среди кустов,усеянных желтыми цветами, которые Надежда решила считать рододендронами, —не потому, что она знала, как они выглядят, а потому, что ей нравилось этокрасивое слово. В конце дорога делала петлю вокруг фонтана и переходила вмощенную плиткой площадку перед длинным двухэтажным зданием из темного камня.Наведя резкость, Надежда разглядела над парадным входом такой же, как наворотах, геральдический щит с изображением скорпиона.

Дом был старинным, мрачным и настолько внушительным, что еговполне можно было считать замком — разве что не хватало башен по углам икрепостного рва с подъемным мостом.

Не заметив возле дома каких-нибудь признаков жизни, Надеждаповела биноклем в сторону и вскоре увидела спортплощадку, на которой белокурыедети лет восьми-девяти под руководством высокого сухощавого тренера играли вбаскетбол. Еще немного повернув бинокль, она увидела прекрасно оборудованнуюдетскую площадку с самыми разнообразными качелями, каруселями, стенками длялазания и прочими конструкциями, по которым ползали, лазали, прыгали икувыркались такие же, как на спортплощадке, белокурые дети, только гораздоболее нежного возраста — как смогла определить Надежда на большом расстоянии,лет пяти-шести.

Переместив бинокль еще больше в сторону, она разгляделаплавательный бассейн, в котором тоже плескались дети.