что признали, что в этом чемоданчике ваш товар… «Это мой товар, я за него заплатил…»

Ваши слова?

– Ничего не знаю, ничего не говорил!

– Говорили, говорили, у нас все записано! Кроме того, вы угрожали убить этого человека. А угроза убийством – это тоже преступление. Так что вы у меня не отвертитесь!

– Это мы еще посмотрим! – огрызнулся Черный. – У меня самые лучшие адвокаты…

– Посмотрим, посмотрим! – усмехнулся капитан.

– Но я-то точно ни при чем! – снова подал голос Роман. – Я вообще не имею ко всему этому отношения! Можно мне уйти? Я вообще-то очень спешу…

– Ни в коем случае! В разговоре с Черным вы признали, что вас послал за этим чемоданчиком шеф. Кстати, кто ваш шеф? Гаврилов, по прозвищу Горилла?

– Да не знаю я никакой гориллы! – простонал Роман. – И никакого Гаврилы тоже не знаю! Ни орангутанга, ни шимпанзе! Говорю же вам – я был здесь совсем по другому делу… шеф меня послал вовсе не за этим чемоданчиком! За совершенно другим!

– Да? А вы только что говорили, что за этим. И ваши слова записаны, так что не отвертитесь! Арестовать обоих!

Парни в униформе надели наручники обоим незадачливым злоумышленникам.

Роман застонал тихонько.

– Капитан! – подбежал еще один боец. – Там еще один в будке отдыхает, током его шибануло!

– Насмерть?

– Да нет, вроде шевелится. И бормочет про какого-то Ромку, который его в это дело втравил. Ругается сильно. Говорит, как встанет, так непременно этого урода по стенке размажет.

Услышав про Хомяка, который угрозы свои обязательно исполнит рано или поздно, Роман застонал уже в голос.

Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как ушел Роман, но точно много. Наконец снова появился хозяин безумного городка аттракционов.

Он подошел ко мне и проговорил:

– Роман давно уже должен был вернуться. Или хотя бы позвонить мне. Но его все еще нет. А ты знаешь, что это значит?

– Мы что – снова играем в загадки? – прохрипела я. – Кстати, дайте мне попить, у меня горло пересохло!

– Это значит, – продолжил старик, сделав вид, что не услышал мою просьбу, – это значит, что ты дала мне фальшивую наводку и Роман попал в ловушку.

– Ничего не знаю ни про какую ловушку! Пить!

– Ах, ты хочешь пить? – проговорил он с фальшивым состраданием в голосе. – Что ж, воду нужно заслужить!

Он достал из сумки бутылку минеральной воды и поднес к моим глазам:

– Вот, посмотри… какая хорошая вода! Холодная, прозрачная, чистая…

Я невольно сглотнула и отвела глаза.

– Кстати, насчет ловушки, – проскрипел старик, оглядывая меня с таким видом, с каким кот оглядывает забившуюся в угол перепуганную мышь. – Это не только моя догадка. У меня, знаешь ли, всюду есть свои люди, и они сообщили, что в том месте, куда ты отправила Романа, недавно был шум, суета, полиция… так что Романа можно не ждать. Придется применить к тебе более убедительные меры.

Он потер руки и продолжил:

– Ты ведь видела мои средневековые игрушки? Дыбу, «железную деву» и все прочее? Может, хочешь испытать их на себе? Это будет уникальный опыт, далеко не каждому выпадает такое в жизни! Будешь потом вспоминать как один из самых ярких и незабываемых моментов…

– Пошел к черту, старый садист!

Он еще раз внимательно оглядел меня и покачал головой:

– Нет, я вовсе не садист… хотя ты права, все же эти методы безнадежно устарели. Лучше использовать более современные, более тонкие воздействия… хотя, впрочем, они тоже достаточно старые. Обитатели Гаити и Ямайки применяли их еще в восемнадцатом веке, а в двадцатом их взяли на вооружение спецслужбы…

С этими словами старик достал из кармана узкий удлиненный футляр, вынул из него шприц, посмотрел на свет.

– Новое – это хорошо забытое старое… жрецы вуду применяли это вещество очень давно, они называли его «поцелуй ангела». Надо сказать, это черный юмор. Очень черный. После такого «поцелуя» человек начинает болтать без умолку, выкладывая все свои заветные тайны. А потом, увы, он превращается в натуральный овощ. И с этим уже ничего не поделать. Так что, дорогая моя, даю тебе последний шанс.

Или ты сейчас же рассказываешь мне все, что знаешь о золотой карусели, рассказываешь, где она спрятана, или я сделаю тебе укол… всего один укол – и мне останется только направлять тебя наводящими вопросами. А потом… потом, увы…

Он развел руками и посмотрел на меня испытующе:

– Нет? Не хочешь говорить?

– Пошел к черту! – повторила я.

– Вот как? Что ж, я думал, ты умнее…

Он подошел ко мне вплотную, закатал рукав на правой руке, поднес шприц…

Кажется, только в этот момент он заметил, что ремни на моих руках не застегнуты и что они лежат просто для вида. Брови его полезли на лоб, но сделать он ничего не успел: я схватила его за запястье, сильно сжала и вывернула.

Этот прием показал мне когда-то давно Мишка Бобрик – если пристанет хулиган, сделай вот так.

Старик вскрикнул от неожиданности, попытался вырвать руку…

При этом он случайно напоролся запястьем на собственный шприц и случайно же надавил на поршень…

Золотистая жидкость брызнула под кожу…

Старик позеленел, в его глазах вспыхнул животный ужас, он обмяк и больше не сопротивлялся.

Я поднялась из пилотского кресла, распрямила спину и проговорила:

– Видит бог, я этого не хотела. Хотела просто связать вас и оставить здесь, пока кто-нибудь не придет и не освободит. Но тут уж вы сами виноваты…

Я взяла бутылку воды, которой он меня дразнил, откупорила ее и сделала несколько жадных глотков. Мне сразу стало легче, ко мне вернулись жизненные силы.

– Как вы говорили? – продолжила я. – Сперва человек болтает без умолку, а потом до конца жизни превращается в овощ? Ну, сейчас вы на себе все это испытаете! Для начала расскажите, как вы дошли до жизни такой!

С этими словами я усадила вяло сопротивляющегося старика в пилотское кресло, где провела до этого много времени, и накрепко пристегнула его ремнями.

– Ну, давай! Рассказывай!

И он заговорил.

Заговорил совсем другим голосом – мягким и мечтательным:

– Эта карусель… она удивительная… я видел ее в детстве, как и ты… я помню, как по стенам бежали волшебные картинки и как при этом мою душу наполняло счастье… тот человек… человек из Дома с башней… он был моим другом… но потом он понял, что я пытаюсь забрать карусель себе… застал меня в момент, когда я хотел ее взять… украсть… он выгнал меня и велел никогда не возвращаться…

Тогда я пережил самое большое разочарование в