– Даже и не думаю, – заверила я девочку, –если твоя бабушка мне кое-что расскажет, собирайся первого ноября в Париж.

– Женя, выйди, – велела бабка.

– Не верю я вам ни капельки, – заявила со слезамина глазах девочка, – одним везет – другим же нет. Как посмотришь, кругомлюди выигрывают телевизоры, видики и поездки всякие. А я – никогда. Баба Рита,ну расскажи ты ей все…

– Женя, уходи, – повысила голос Маргарита и, когдата наконец повиновалась, с укоризной добавила: – Ну не стыдно ли вам? Зачемребенку душу травить?

– Вот что… – сказала я. – У девочки естьзагранпаспорт?

– Нет.

– Срочно делайте, – я достала сто долларов, –дайте в ОВИРе взятку, выпишут за два дня…

– Кто вы такая? – поразилась толстуха,настороженно глядя на купюру.

– Частный детектив.

– Ничего не знаю, ничего не скажу, – в ужасезаладила воспитательница, вспотев еще сильней. Резкий запах поплыл по кухне,обрюзгшее лицо покраснело.

– Не надо волноваться, – тихо сказала я икрикнула: – Женя, поди-ка сюда!

Девочка моментально возникла на пороге. Все ясно, еще одналюбительница подслушивать под дверью.

– Что ты больше всего любишь есть?

Ребенок призадумался.

– Жареную картошку и сосиски.

– Да нет, – отмахнулась я, – что бы ты съела,если бы могла не экономить, а купить, что хочется?

– Пиццу, чипсы, импортное мороженое, «Киндер-сюрприз»…

Я прервала этот поток желаний и сунула Жене в руку пятьсотрублей.

– Ну так купи себе то, что хочешь.

– Только из продуктов? – деловито осведомиласьдевочка.

– Все, что угодно.

– Прикольно! – завопила Женя и унеслась.

Я посмотрела на Маргариту Львовну. Бордовый румянец сменилсяна лице чахоточной бледностью.

– Мы одни, – успокоила я бабку. – Предлагаюсделку: отвечаете на мои вопросы – Женя едет в Париж, молчите – прямо сейчасотправляюсь на Петровку.

Видно было, как в непривычной к умственной работе головетолстухи ворочаются тяжелые мысли. Наконец она решилась:

– Ладно, спрашивайте.

– Каким образом дети попадают в «магазин»?

Маргарита Львовна вытащила из недр облупленного кухонногостолика пачку «Примы» и, пуская вонючий дым, стала рассказывать.

Как все гениальное, афера проста. Аркадий оказался прав.Большинство детей, живущих в детском доме, не являются круглыми сиротами. Почтиу всех есть матери. Но горе-родительницам совершенно не нужны сыновья и дочери,однако статус многодетной семьи терять не хочется, поэтому «кукушки»подбрасывают новорожденных государству, не лишаясь при этом никаких льгот.

– Просто удивительно, как легко можно плодить нищету игоре, – злопыхала Маргарита Львовна, – у нас целыми выводками малышиживут, а матери все рожают и рожают. Одна мне так и заявила: «Аборт плохоотражается на здоровье». Я бы приказала таких женщин стерилизовать, если отдвух детей отказалась.

Я только вздохнула: подобная практика существовала внацистской Германии…

Чаще всего дети больны. Это и понятно. Родительницы, какправило, наркоманки и алкоголички, никакой режим во время беременности несоблюдают: пьют, курят… Вот и появляются на свет больные младенцы с целымбукетом неприятностей. Но попадаются и совершенно замечательные детишки –крепенькие, смышленые, контактные…

И тогда в дело вступает директриса – Анна Степановна Мирная.Она отбирает самых здоровых и… объявляет умершими. Смертность в детском домебольшая, парочкой покойников больше, парочкой меньше… Специально подкупленныйврач выдает свидетельства, и «покойничков» уже с другими документамипереправляют в семейный детский дом. То есть в такую организацию, где живут вквартире десять-двенадцать детей и пара, исполняющая роль родителей. В данномслучае Алексей Николаевич Пискунов и его жена Берта. Дети в их семействеразновозрастные, но не старше пяти лет. Малыши нежного возраста, ещенесмышленыши, поэтому никаких проверок не боятся. На место взятых детей тут жепоступают новые. Любопытным соседям Пискуновы объяснили, что работают в новойсистеме «Дом для сироты», и почему-то ни у кого не возник вопрос, куда деваютсядети, достигнув школьного возраста. Время сейчас такое – никому ни до кого нетдела. А любой комиссии покажут десять «братьев и сестер».

Отобранных у Мирной детей содержат в особом помещении,хорошо кормят, учат, тщательно следят за здоровьем. Иногда, если желающие ненаходят «товар» у Пискунова, ребятишек привозят прямо из детдома.

Дело имеют только с иностранцами. Такса стабильная – десятьтысяч «зеленых». Процедура привлечения клиентов разработана до мелочей.

Сначала Анна Степановна показывает желающим кого пострашней,например, Лену Филимонову. Отсутствие глаза и шрам сильно действуют навпечатлительных иностранных граждан. Есть еще Володя Седых, у того совершеннонет волос на голове и страшные ожоги на теле. Непутевая мамаша уронила в своевремя на полугодовалую кроху бак с кипящим бельем.

Как правило, люди пугаются, правда, иногда случаютсянеожиданности. Не так давно американская семья увезла с собой тяжело больнуюВику Ветрову. Приемных родителей не смутили ни заячья губа, ни язва на шее.

– Сделаем операцию, – спокойно сказала женщина.

Но такие варианты все-таки редки, и чаще всего люди сослезами на глазах выскакивают в коридор. Тут в дело вступает Маргарита Львовна.Если иностранцы приехали одни, без переводчика, она сразу предлагает отвезти ихк Пискуновым. Ну а ежели будущие родители не владеют русским, их ненавязчивопровожают до гостиницы, а вечером в номер приходит старший сын директрисыМирной – двадцатитрехлетний студент иняза, свободно владеющий английским,немецким и вполне прилично французским.

Несмотря на размах дела, в нем участвует не так многонарода. Сама директриса, Маргарита Львовна, Пискуновы, сотрудница загса и врач.Каждый имеет свой кусок. Доля воспитательницы составляет всего двести долларов.Конечно, сотрудники детского дома догадывались о происходящем. Но АннаСтепановна не жадничала и «выписывала» педагогам каждый месяц премии. Двадцатьсотрудников получали по тысяче рублей каждый. Сумма не слишком накладная длямошенников, но вполне достаточная, чтобы все окружающие ослепли и оглохли.

– А как попала к вам девочка, беленькая Оля? –спросила я.

Маргарита Львовна развела руками: