– За просмотр денег не берут, – отреагировалатетка. – Давайте прямо по шоссе, у первого светофора свернем налево.

Она долго мотала нас по улицам и переулкам, пока наконец неостановила у большого серого дома постройки тридцатых годов. Набрав на домофоненомер, наша провожатая крикнула в окошечко:

– Откройте, это я, Маргарита Львовна!

Мы поднялись на второй этаж и попали в огромную квартиру сбольшими коридорами и высокими потолками.

Худой, похожий на Мефистофеля мужчина провел нас в прекраснообставленную гостиную и, не представившись, потребовал:

– Покажите паспорта!

Мы вытащили книжечки. Чуть ли не попробовав документы назуб, мужик вернул их и уже другим тоном произнес:

– Извините, вынужденная предосторожность. Имеем делотолько с иностранцами, вот и приходится проявлять бдительность, вы и непредставляете себе, какие фрукты иногда встречаются. Кого желаете – мальчика?

– Девочку, – сказала Капа.

– А возраст?

– От года до двух, боюсь, с очень маленьким будеттрудно.

– Прекрасно, – оживился мужчина, – есть у настакие.

И мы пошли по коридору в глубь помещения.

Большая комната выглядела совершенно иначе, чем игровая вдетском доме. Огромное, чистое, светлое помещение. На полу мягкий пушистыйковер, вокруг горы дорогих импортных игрушек: мишки, собачки, конструкторы,кубики. Полно книжек на маленьких столиках. Да и сами дети другие –толстенькие, с розовыми мордашками, они весело что-то лопотали, бегая покомнате. На всех аккуратная красивая одежда и памперсы. Волосы на детскихголовенках блестят.

– А что мы должны сказать, когда приходят гости? –ласково пожурила малышей пожилая воспитательница в безупречном брючном костюме.

– Здласти, – произнесло несколько тоненькихголосков.

– Молодцы, – похвалила няня, – ну играйтепока сами.

– Здесь только девочки, – пояснил мужчина, –у мальчиков другое помещение. Посидите, приглядитесь.

Мы устроились в удобных креслах и принялись разглядывать«товар». Пять малышек на любой, так сказать, вкус. Две брюнетки, две блондинки,одна рыжая. На вид все одного возраста, года примерно по полтора.Воспитательница стала подводить к нам поочередно каждую, демонстрируя ум исообразительность детей. Последней оказалась русоголовая девчоночка.

– Как тебя зовут, скажи-ка тете, – потребоваланяня.

– Оля, – ответила девочка, и я почувствовала, чтосейчас потеряю сознание. Передо мной стояла улыбающаяся и абсолютно всемдовольная Полина Артамонова.

«Господи, помоги! – пронеслось в моей голове, затем я,как Карлсон, стала про себя повторять: – Спокойствие, Дарья, толькоспокойствие, ты, наверное, обозналась. Дети этого возраста очень похожи друг надруга. Ну блондинка, ну голубые глаза…»

Был только один способ проверить догадку, и я спросила:

– Можно девочку раздеть?

Воспитательница не усмотрела в моей просьбе ничего странногои ловко стащила с ребенка одежду, не забыв и памперс.

– Оля голая, – засмеялась девчушка.

– Ох и озорница, – ласково проворчала нянька.

Я приподняла правую ручку ребенка и опять почувствоваладурноту. Под мышкой виднелась крупная родинка на ножке, похожая на спелуювишню.

– Не сомневайтесь, ребенок здоров, – произнесланянька, – такое «украшение» элементарно удаляется.

Те же самые слова сказал хирург Лиде, когда она показала емуродинку малышки. Тогда еще специалист предложил подождать и посмотреть, станетли родинка увеличиваться, и только потом принимать решение об операции…

– Мне блондинка не подойдет, – извиняющимсяголосом сказала Капа, заметив мой интерес к Полине.

Она права. Генка шатен, Капа брюнетка, лучше выбрать из двухтемноволосых девочек.

Я попросила одеть Полю и, чтобы не вызвать подозрений, сталавнимательно разглядывать других малышек. Язык нес какую-то ерунду, губыулыбались, а мозги просто кипели. Что делать? Позвонить Александру Михайловичу?Не пройдет и часа, как сюда прибудет ОМОН. Полину-Ольгу, конечно же, вернутродителям. Но что будет с Капитолиной? Придется ей уезжать с пустыми руками. Икому от этого лучше? Вон как Капе понравилась одна из девочек, уже целуются.Так-так, что же делать? Ладно, попробуем взять хитростью.

– И когда можно забрать детей? – спросила я уняни.

Та позвала мужика.

– Выбрали ребеночка? – растянул «Мефистофель» вулыбке тонкие злые губы.

– Хочу вот эту, – сказала я, ткнув пальцем вПолину.

Только бы Капа не удивилась и не принялась расспрашивать.

Но американка и глазом не моргнула.

– Мне по душе толстушечка, – заявила она.

– Прекрасно, – возликовал продавец.

– Так когда можно забрать девочку? – настаивала я.

– Не терпится? Понимаю. Оплачивайте наличными, и сразуже завернем, – пошутил торговец живым товаром.

– Прямо так? – растерялась Капа. – Адокументы?

– Встретимся через три дня и передадим, только скажитенужные имена, отчества и фамилии. Если хотите, выбирайте и датурождения, – пояснил «бизнесмен». – Да вы не сомневайтесь, у нас всечетко, как в аптеке, формальности соблюдем, не в первый раз. Впрочем, если боитесь,что обманем, оставляйте детей здесь и получите потом сразу вместе с бумагами…Просто некоторые тут же увозят.

– Возьму свою сейчас, – заявила я, думая, чтобумаги мне ни к чему.

– Хорошо, я тоже, – решилась Капа, – тольковот денег-то с собой нет!

Мы вышли в холл, и я стала названивать в банк. УправляющийКонстантин Сергеевич – славный человек, но такие суммы просит заказыватьзаранее. Короче, около шести вечера мы сели в машину. Девочки началикапризничать, но купленное мороженое вернуло им хорошее расположение духа.

– Вот что, Капа, – решилась я, – сейчасскажешь дома, что взяла двух девочек.

– Идет, – кивнула американка, – я еще тампоняла: ты что-то затеваешь.