– И поэтому решил убежать, бросив ее одну, даже невызвав врача, – возмутилась я. – Хорош друг!

Олег покраснел и стал оправдываться:

– У меня завтра начинаются репетиции! А вдруг бы«Скорая» вызвала милицию? Вам хорошо, сунули им сто баксов, те и отвязались. Ау меня таких денег нет. Приехали бы менты и засадили меня – оправдывайся потом.Нет, я так не могу.

Я глядела на «Алена Делона» изумленно. Он что, всерьез этовсе говорит?

Из спальни раздался протяжный стон.

– Подожди здесь, – велела я и пошла в комнату.

Настя сидела, покачиваясь на кровати. Цвет ее лица напоминалпервую весеннюю траву, глаза, обрамленные темными полукружьями, совершенноввалились, но взгляд был осмысленный.

– Вы кто? – простонала девушка.

– Милиция.

Мартиросян рухнула на подушку.

– А, все равно, арестовывайте, только пить принесите.

– Где твои родители? – спросила я, подавая воду.

Жадными глотками опустошив стакан, девушка пояснила:

– На гастролях.

– А ты, значит, тут оттягиваешься, пока надзирателейнет.

– Да пошли вы, – огрызнулась Настя, закрываяглаза. – Мне теперь все равно, хотите сажайте, хотите вешайте…

В коридоре хлопнула дверь. Я вышла в прихожую. Трусливый«Ален Делон», боящийся пропустить завтрашние репетиции, поспешно бежал.

– Твой любовничек сделал ноги, – сообщила я,возвращаясь в спальню.

Мартиросян лежала лицом к стене.

– Слышала? Удрал твой Ромео.

– Скатертью дорога… – отмахнулась Настя. – И вамтоже.

Я разозлилась:

– Послушай, могла бы и повежливей. Тебе просто повезло,что я пришла.

Девушка хрипло засмеялась и повернулась ко мне скукоженнымличиком.

– Да уж, сказочное везение, попасть в руки легавки…Живо заметете.

Однако выраженьица у будущей актрисы!

– Посмотри сюда, – велела я, садясь на кровать.

Привыкшая повиноваться приказам, студентка уставилась наменя лихорадочно блестевшими глазами.

– Ну?

– Во-первых, срок дают не за употребление наркотиков, аза их распространение. Тебе грозит лишь больница, но, если раскинешьоставшимися мозгами, поймешь, что подобная перспектива не так уж и плоха. Покрайней мере избавишься от зависимости, человеком станешь.

– Я не наркоманка, – стала уверятьМартиросян. – Всего несколько раз и попробовала, могу соскочить в любоймомент.

Знакомые песни! Что алкоголики, что наркоманы – все на однолицо!

– Да ты погляди на себя! На мумию ведь похожа. Ещенесколько недель, и в институте станет все известно. Артамонова тебя тогдавыгонит!

– Она меня уже выперла, – всхлипнула Настя. –Порекомендовала на Электру Верку. Знаете, какая это роль? И что ожидает ту,которая сыграет у Кройнева? Да разве вы можете это понять!

И она опять зарылась носом в подушку.

– Вера умерла, – напомнила я, – и, еслиприведешь себя в порядок, роль может достаться тебе. Хочешь, поговорю с Лерой,она моя хорошая знакомая?

Настя выскочила из одеяла, словно выброшенная пружиной, иупала передо мной на колени. Вытянув вперед молитвенно сложенные руки, оназаголосила:

– Миленькая, любименькая, родненькая, да я все для вассделаю, на животе от Москвы до Вашингтона проползу, только помогите.

Я вздохнула. Да, девчонка, как все актрисы, не упустилавозможности устроить спектакль. Малый театр на дому!

– От Москвы до Вашингтона невозможно проползти наживоте.

Не ожидавшая подобной реакции девушка растерялась исовершенно нормальным тоном спросила, демонстрируя подростковое упрямство:

– Почему? Сказала проползу, значит, проползу!

– Нас разделяет океан, – спокойно напомнилая, – часть пути придется плыть.

Остаток дня я провела вместе с Мартиросян, наблюдая, какдевушка постепенно приобретает человеческий облик. Надеясь, что я не обману ипереговорю с Валерией Петровной, Настя выложила все, что знала про Веру. Многопикантных деталей.

Подушкина страстно хотела выбиться наверх. В мечтах виделасебя Сарой Бернар или по крайней мере Шарон Стоун… ну на худой конец, ЛюбовьюОрловой. Ей была нужна ни больше ни меньше как всенародная известность, а ещелучше всемирная. Однажды, слегка подвыпив, она стала делиться с Настей мечтами.Ее речь походила на монолог Хлестакова. Вера воображала повсюду афиши с ееименем, буклеты, иллюстрированные журналы, толпы режиссеров в прихожей игонорары – тысячи, нет, миллионы долларов! Яхты, дома, собственная киностудия,где она, Вера Подушкина, снимает шедевры.

Настя захохотала и напомнила не в меру размечтавшейсяподруге, что во ВГИК-то ее не приняли, мотивируя отказ полной некиногеничностьюВеры.

– У нее было красивое лицо в жизни, – сплетничалаНастя, – а на экране она абсолютно невыразительна. Парадоксально, но такоеслучается.

Вера тогда отмахнулась и пообещала:

– Ты еще про меня услышишь!

Когда Артамонова взяла в свою группу Настю и КатенькуМалахову, Мартиросян не упустила случая подколоть подружку:

– Похоже, Верунчик, через четыре года в Голливудотправится Катька…

Подушкина промолчала. Потом случилась неожиданная, страшнаякончина Катеньки. Вера рыдала на похоронах, заходилась в истерике. Впрочем, также бились рядом и другие девчонки с их курса. Что поделать, артистическиенатуры!

Так Вера оказалась с Настей у Валерии Петровны.

– Знаете, – разоткровенничалась девушка, –Верка, ей-богу, была ненормальной. Конечно, все стремятся угодить Валерии, ночтобы так!.. Да Подушкина кидалась выполнять все желания преподавательницы попервому свисту. Стоило той намекнуть на жажду, Верочка неслась в буфет. ЕдваВалерия обронила, что в студенческом театре завелись комары и мешают нарепетициях, как наутро в каждой розетке торчало по тлеющему «Фумитоксу». А впрофессиональных делах Верочка существовала просто как зомби. Да прикажи ей еекумирша раздеться донага и пойти в Кремль, Подушкина, не сомневаясь, выполнилабы данное указание. Полное, безоговорочное подчинение.