– Так вы не из милиции, – обрадовался мальчишка.

– Почему ты так думаешь?

– Будет легавка сто баксов лепиле давать, –усмехнулся юноша.

– Ты что, на зоне сидел?

– Нет, – оторопел «Ален Делон».

– Тогда разговаривай нормально, а не по фене. Да, я неиз милиции, работаю частным детективом. И меня наняли родственники ВерыПодушкиной, чтобы раскрыть тайну ее смерти. Ты ведь знал Веру?

– В одной группе учились.

Прекрасно, значит, вижу Фадеева?

– А разве она не покончила с собой? –поинтересовался Олег.

Я посмотрела в его глаза труса на мужественном лице.

– Здесь вопросы задаю я.

– Хотя, – продолжал парень, – если вспомнить,какой она вела образ жизни, так не удивительно…

– Что же странного было в этом образе?..

Олег закурил и начал с удовольствием сплетничать. Весь ихкурс мечтал попасть в руки Валерии Петровны Артамоновой. Преподавательницавообще-то беспощадная. Две-три неудачные работы, и студента выгоняют. Ни слезы,ни просьбы не трогали каменного сердца профессорши. Она не терпела лентяев.«Даже курицу можно научить, если та регулярно станет посещать занятия», –приговаривала Артамонова, муштруя слушателей. Опоздать на репетицию все боялисьдо ужаса. Именно за опоздания была отстранена от курсового спектакля ИлонаБыкова.

– Бог наградил тебя талантом, но без трудолюбия иаккуратности это бесценное качество пропадет зря, – отчеканила ВалерияПетровна, вводя вместо Илоны не особо одаренную, зато старательную ГалюСоломатину.

Артамонова настаивала на безоговорочном повиновении. И еслиприказывала повелительным тоном: «Немедленно смени прическу и макияж», девчонкибез разговоров неслись в парикмахерскую. Ее слушатели лишались всего – личнойжизни, вечеринок, съемок в эпизодах и даже прогулок. Только работа, работа,работа. Валерия Петровна сама трудилась как динамомашина, того же требовала иот избранных ею студентов.

Не все выдерживали такой прессинг. Многие ломались и уходилик другим педагогам. Но выстоявшие пять лет с Валерией в конце концов получалицарский подарок – ее расположение. Над своими выпускниками Артамонова тряслась,как наседка. Устраивала на работу в лучшие театральные коллективы, всяческиспособствовала карьерному росту, помогала готовить сложные роли. Ей ничего нестоило набрать номер какого-нибудь главного режиссера и потребовать для одногоиз своих мальчиков ангажемент. Именно мальчиков, потому что девочек Валериябрала менее охотно.

– Стараюсь, выучиваю выскочку, – рассуждалаАртамонова, – а она сразу же норовит замуж, обзаводится младенцами,расплывается, как русская квашня… Столько труда псу под хвост.

По институту ходили слухи, что с девчонок, принятых подкрыло, Валерия Петровна требовала расписку в том, что они в течение десяти летзамуж не выйдут. Возможно, это неправда, а вот то, что молодые актрисы,вымуштрованные Артамоновой, взлетали на гребень успеха – видели все. Совершенноне талантливая и малоинтересная внешне Роза Крымова после получения дипломаснялась разом в трех лентах и получила «Нику». Чуть прихрамывающая Ольга Сизоваблистала в новом спектакле, заставляя зал рыдать. Портреты далеко не красивойОльги заполнили почти все журналы и газеты. Ну а Маша Богданова, про которуюдругие преподаватели с сочувствием говорили: «Славная девушка, но сцена не длянее», даже снялась в Голливуде и вернулась в Москву победительницей.

Десятки других девочек, красивых, умных и даже талантливых,сгинули в безвестности. Но их учила не Валерия.

С курса Олега Фадеева Артамонова отобрала Веру Подушкину иНастю Мартиросян. Лизу Костину отвергла сразу, не помогли никакие просьбывлиятельных родителей.

– У нее слишком сытый вид, – заявила она отцуЛизы, решительно отклонив его протекцию.

Вера работала как ненормальная. Смотрела преподавательнице врот и выполняла любые, даже нелепые требования. Однажды Валерия Петровна далаей задание разыграть на улице перед Центральным телеграфом сюжет «НЛО». Верауставилась в небо, принялась размахивать руками, кричать от ужаса. Собраласьтолпа, люди задирали вверх головы.

– Вы что, не видите? – бесноваласьстудентка. – Ну вот же он летит, сейчас всех уничтожит.

Какая-то женщина истерически завопила:

– Вижу, вижу!

В толпе началась страшная паника. И тут подоспел патруль. Нонаставница выручила Веру и велела Насте на следующий день изобразить передвходом в «Макдоналдс» припадок эпилепсии.

Настя храбро вышла на улицу, но… не смогла преодолетьскованность. Разрыдавшись, она бросилась к педагогу. Но та не собираласьутешать застенчивую девушку.

– Актер должен уметь все, – отчеканилапреподавательница. – Даю один день для подготовки, не сыграешь завтра,уходи к Михайлову.

Настя зарыдала еще пуще. Старик Михайлов подбирал техстудентов, от которых обычно отказывались преподаватели. Так сказать, отсев.

Вечером Вера приехала к Насте. Бедняжка Мартиросян сраспухшим носом безнадежно махнула рукой.

– Не смогу я биться в корчах на улице. На сцене –другое дело, а на проспекте, среди дня не получится.

– А ты представь себе, что улица – это зрительныйзал, – посоветовала Вера.

– Бесполезно, – обреченно прошептала Настя. –Жаль, конечно, но у Валерии мне не учиться, видно, придется у Михайлова курсзаканчивать, а потом всю жизнь говорить на сцене «кушать подано».

Она заплакала.

– Не реви, – оборвала ее Вера. – Смотри, чтоя тебе принесла. – И она протянула подруге небольшой кусочек розовойжвачки размером с почтовую марку.

– Это что? – не поняла Настя.

– Волшебное средство, – усмехнулась Вера. –Завтра, когда к «Макдоналдсу» подойдем, съешь его.

– И что дальше? Поможет?

– Еще как, – заявила Вера.

Так и вышло. Настя проглотила рыхловатый кусочек. Солнцевдруг стало ярче, листва зеленее… Все вокруг показалось прекрасным, милыеприветливые люди, ласково улыбаясь, ждали, когда Настенька сыграет роль.

С дурным криком Мартиросян рухнулась наземь и стала биться вкорчах. Она не остановилась даже, когда два милиционера кинулись ей на помощь.Разноцветные шарики прыгали перед глазами, и из головы подошедшей Лерыпочему-то росли рога. Затем наступила темнота.