Когда, потирая замерзшие уши и нос, Бен вбежал в вестибюльздания, он увидел, что, несмотря на ранний час, здесь собралось уже довольномного людей, и лифты трудились с полной нагрузкой. Деловой мир Нью-Йорка жилгораздо более напряженной жизнью, чем в других крупных городах, и каждый раз,когда Бену случалось возвращаться сюда из командировки, он бывал неприятнопоражен этой суетой. Удивляться, впрочем, не приходилось — в Нью-Йорке, этойМекке делового мира, поклонение золотому тельцу начиналось с самого раннегоутра и не прекращалось до позднего вечера.

К счастью, на этаже, где размещалась корпорация«Коттер-Хиллард», еще никого не было, и Бен, идя к своему кабинету по длинному,застланному бежевой ковровой дорожкой и отделанному полированными деревяннымипанелями коридору, не встретил никого из сослуживцев.

Кабинет, который Марион выделила Бену, когда он согласилсяпоступить на работу в фирму, был, разумеется, намного меньше, чем у Майкла, нотак же превосходно обставлен, и Бен чувствовал себя здесь достаточно комфортно.Что ни говори, когда речь шла о престиже корпорации, Марион Хиллард денег нежалела.

Повесив пальто в стенной шкаф, Бен слегка поежился и потерруки, чтобы хоть немного согреться. Он никак не мог привыкнуть к пронизывающимветрам, холоду и высокой влажности, которые безраздельно властвовали вНью-Йорке в зимние месяцы. В отдельные дни Бену начинало казаться, что он уженикогда в жизни не согреется, и тогда невольно задавался вопросом, какого чертаон торчит в этой бетонной могиле на берегу свинцово-серой Атлантики, когда насвете есть такие города, как Сан-Франциско, где люди круглый год живут словно враю и даже не знают, что такое зима.

Даже собственный кабинет казался ему сейчас насквозьпромерзшим, хотя паровое отопление работало исправно. Бен включил икондиционер, однако ждать, пока комната прогреется, у него уже не было времени— дел накопилось порядочно.

Подойдя к столу, Бен высыпал на него содержимое своего кейсаи принялся разбирать составленные им отчеты, образцы контрактов и прочиедокументы. В отдельную стопку он складывал все, что относилось к егокомандировке. Пожалуй, он неплохо справился с заданием. Все было в полномажуре, за исключением одной досадной мелочи… Впрочем, Бен еще надеялся, что иэто не поздно как-нибудь исправить.

Он посмотрел на часы и пошевелил губами, словно что-топодсчитывая, потом потянулся к телефону, и на лице его появилась виноватаяулыбка. Бен набрал номер и, ожидая соединения, думал о том, какая это будетудача, если он явится на совещание и сообщит о своем полном успехе.

Из Сан-Франциско Бен привез несколько работ Мари Адамсон. Онприобрел их в галерее за собственные деньги, однако у него не было ни малейшихсомнений в том, что дело того стоило и фирма непременно возместит емуматериальные издержки. Бен был уверен, что, как только Марион и Майкл увидятэти снимки, они сразу оценят и стиль, и мастерство молодой фотохудожницы.

Правда, у него с ней ничего не вышло, но в крайнем случаеМарион и сама могла взяться за дело. Уж она-то сумеет уговорить девчонкусотрудничать с корпорацией. Марион Хиллард всегда добивалась своего, и Бен небез злорадства подумал о том, как задрожат коленки у строптивой мисс Адамсон,когда ей позвонит сама великая Марион.

И все-таки было бы гораздо лучше, если бы он сам сумел вырватьу нее согласие.

То, что Бен задумал сейчас, было чистой воды безумием. ВСан-Франциско, куда он звонил, было половина шестого утра, но Бен рассчитывал,что, возможно, спросонок мисс Адамсон будет сговорчивее…

— Алло? Вас слушают… — Ее голос действительно былсонным, и Бен испугался, что она может бросить трубку, не разобравшись, кто ейзвонит.

— Здравствуйте, мисс Адамсон. Это снова Бен Эйвери изНью-Йорка. Прошу прощения, но сегодня утром у меня назначена встреча спрезидентом фирмы. Я планирую представить миссис Хиллард ваши работы, и мнеочень хотелось бы сообщить ей о вашем согласии сотрудничать с нами по поводуоформления интерьеров медицинского центра. Мне казалось, что вы… — Но Бен ужепонял, что совершил ошибку. Зловещее молчание, установившееся на линии с тогосамого мгновения, когда он назвал себя, не сулило ничего хорошего.

— Послушайте, мистер Эйвери, — резко сказала Мари,когда он остановился, чтобы перевести дух. — Приличные люди не звонятнезнакомым женщинам в пять часов утра. В особенности если накануне им былотвердо отказано. Вы что там, с ума посходили в вашей корпорации? Какое мне делодо того, с кем вы встречаетесь сегодня? Или вы привыкли брать людей измором?Так вот, мистер Эйвери, если это не прекратится, я… поменяю номер телефона. Ямогу даже заявить на вас в полицию. Подумайте, как это отразится на вашейделовой репутации. На вашей в частности и вашей фирмы вообще…

Слушая ее, Бен невольно прикрыл глаза — отчасти от смущения,которое он испытывал, отчасти от каких-то странных ассоциаций… Этот голос… Бенучудилось в нем что-то странно знакомое. Казалось, он вот-вот поймет, в чемдело, но ответ упрямо не давался ему.

«Кого же он мне напоминает, этот голос?» — подумал Бен, новспомнить так и не смог.

— …Ну, дошло до вас наконец или нет? Ее сердитые словазаставили Бена вернуться к настоящему, и он вспомнил, что разговаривает с МариАдамсон и что это ее голос звенит в трубке от едва сдерживаемой ярости.

— Мне, честное слово, очень жаль, что пришлосьпотревожить вас, — пробормотал Бен. — Просто я надеялся, что…

— И напрасно. Я же вам человеческим языком сказала, чтоне хочу слышать о вашем паршивом медицинском центре, не собираюсь сотрудничатьс вами. Не намерена даже обсуждать эту возможность. А теперь оставьте меня впокое! — И с этими словами она дала отбой, а Бен так и остался сидеть вкресле, прижимая к уху буквально раскаленную телефонную трубку. По губам егоблуждала дурацкая ухмылка.

— О'кей, господа, я дал маху. Извините, сэр, больше неповторится, сэр… — негромко пробормотал Бен, полагая, что он в кабинете один, иобращаясь к самому себе.

Он не заметил Майкла, который неслышно вошел и встал напороге, облокотившись плечом о косяк.

— Добро пожаловать в Нью-Йорк, — проговорилМайкл. — В каком смысле ты дал маху?

Впрочем, его это не особенно волновало. Просто Майкл был радснова видеть друга.

— Ну, как дела, рассказывай… — сказал он и, войдя вкабинет, расположился в большом кожаном кресле для посетителей.

— Дела нормально, просто пока я добрался до конторы,продрог до костей. После Фриско мне, наверное, уже никогда не привыкнуть кздешней мерзости. Мало того, что на улице собачий холод, того и гляди снегпойдет…

— Ладно, руководство фирмы учтет ваши пожелания, сэр.Впредь мы постараемся почаще отправлять вас в южном направлении, о теплолюбивыйвы наш… — Майкл усмехнулся. — Куда это ты звонил?

— А-а… Это единственная муха в моем командировочномсупе. — Бен раздраженно переложил на столе бумаги. — Все, что мыпланировали, я сделал как надо, со всеми встретился, обо всем договорился. Твоямать будет биться в экстазе, когда услышит мой отчет… Но под самый конец,словно специально, чтобы испортить мою бочку меда капелькой дегтя… В общем, посравнению с остальным это, конечно, пустяк, но я-то хотел, чтобы все было видеальном порядке.