В смокинге он выглядел очень торжественно. А на Мари былодлинное черное платье с широким лифом, сужающимися рукавами и пышной юбкой,сшитой из тонкой материи, сквозь которую просвечивал ее изящный силуэт. Платьебыло дорогое, но самое главное — оно очень шло ей, и Питер был по-настоящемупотрясен, когда она прошлась перед ним своей летящей походкой.

— Не хочется тебя расстраивать, — сказал он, кактолько дар речи снова вернулся к нему, — но на выставке все будут смотретьтолько на тебя, а не на твои работы.

— Вот как? — переспросила Мари. — Неужели онитак плохи?

— Нет, просто ты слишком хороша. — Питер сноварассмеялся и поправил галстук. Элегантные, оба в приподнятом настроении, вместеони смотрелись просто потрясающе.

— Скажи, они все развесили так, как ты хотела? —спросил он. — Я знаю, что должен был спросить раньше, но я как-то…

Сегодня он проснулся в восемь утра, но Мари уже не было —она отправилась в галерею, чтобы убедиться, что все готово к выставке.

Мари, в последний раз поправляя что-то в своем платье,терпеливо улыбнулась ему, словно ребенку.

— Конечно, дорогой, они все сделали в точности по моимуказаниям. И все благодаря тебе. У меня такое ощущение, что ты пригрозил Жакусамыми страшными карами, если что-то вдруг будет не так… — Владелец галереи ЖакМонпелье был старым и очень близким другом Питера. — Этак я скороизбалуюсь и стану капризничать, как настоящая звезда.

— Ты и есть звезда. Во всяком случае, так ты должнадумать и держаться соответственно. Это важно. Впрочем, в твоем случае это необязательно — твои работы говорят сами за себя и говорят громко. Не услышать ихможет только глухой…

— Слепой, — машинально поправила Мари.

— Да, разумеется. В общем, извини за каламбур, самаувидишь…

И она действительно увидела и услышала тоже. Отчеты о еевыставке, появившиеся в газетах на следующий день, превозносили Мари до небес иназывали «молодую фотохудожницу из Сан-Франциско» бесспорной кандидаткой название «Открытие года». Все обозреватели единодушно пророчили ей «большоебудущее» и даже намекали на то, что вскоре любителей художественной фотографииждет еще одна выставка «талантливых и ярких работ» мисс Адамсон.

Читая за утренним кофе эти хвалебные панегирики в ее адрес,Питер и Мари посмеивались, но в глубине души оба были очень довольны.

— Ну что, говорил я тебе? — спросил Питер, которыйбыл счастлив едва ли не больше, чем сама Мари. — Сегодня ты проснуласьзвездой. Настоящей звездой!

— Ты с ума сошел! — Мари со смехом отмахнулась отнего. — Какая из меня звезда?! Я так, звездочка… — И она с размахуопустилась к нему на колени, смяв «Сан-Франциско курьер».

— Ничего, вот увидишь: уже на следующей неделе ты небудешь знать, куда деваться от заказов и предложений. Агенты со всей страныбудут названивать тебе днем и ночью!

— Ты сошел с ума, Пит, — смеялась она. — Ну,будет один-два звонка, и то хорошо!

Но, как оказалось, Питер был не так уж не прав в своихпрогнозах. Уже в понедельник ей начали звонить агенты и владельцы галерей изЛос-Анджелеса, Чикаго и Нового Орлеана, и Мари неожиданно обнаружила, что славаей не так уж неприятна. Чувствовать себя популярной несколько непривычно, нокаждый телефонный звонок доставлял ей искреннее удовольствие, ибо открывалперед нею новые перспективы, и она с интересом выслушивала все поступавшиепредложения. Получила Мари и несколько заказов на свои работы, которые хоть ине сулили больших денег, могли способствовать росту ее известности.

Но эта идиллия продолжалась не так уж долго.

В тот вторник, когда раздался телефонный звонок, Мари какраз сидела в переоборудованном под фотолабораторию чулане и проявляла пленки.Время было обеденное, и она решила, что это звонит Питер — накануне онидоговорились, что он свяжется с ней и уточнит, когда они смогут встретиться. Навторую половину дня у него была назначена важная деловая встреча, которая моглазатянуться, и запланированный поход в ресторан таким образом переносился насовсем уж поздний вечер, но Мари была отчасти даже рада этому — после выставкиона получила столько заказов, что могла бы безвылазно просидеть в лабораториинесколько дней.

— Алло? — спросила она, снимая трубку кончикамипальцев. Рука у нее была еще мокрая: выйдя из чулана, она сполоснула руки отреактивов, но высушить не успела.

— Это мисс Адамсон?

— Да, это я… — Голос в трубке был Мари смутно знаком, иприготовленная для Питера улыбка быстро исчезла с ее лица. — Что вамугодно?

— Прошу меня простить, но… Дело в том, что в мойпрошлый приезд в Сан-Франциско я познакомился в универмаге с некоей мисс Адамсон.Я покупал рождественские подарки… замшевую дорожную сумку, помните?..

Звонивший смутился и замолчал, и Мари тоже долго молчала.Теперь она узнала этот голос. Бен Эйвери, черт бы его побрал!.. Но как он сумелее разыскать? И зачем она могла ему понадобиться?

— …Скажите, это были вы или я ошибся? Мари хотелосьсказать «нет», но зачем? Почему она должна лгать ему? Неужели она боится?

— Возможно, что и я. И что из этого следует? Бенвздохнул с облегчением.

— Значит, мы с вами, можно сказать, знакомы. Я звонювам по делу, мисс Адамсон. Я видел ваши работы в галерее Монпелье наПост-стрит. Они произвели на меня очень сильное впечатление — на меня и на моюспутницу мисс Таунсенд тоже…

Мари неожиданно почувствовала острый приступ чисто женскоголюбопытства. Фамилия Таунсенд ничего ей не говорила, но она сразу догадалась,что именно ей Бен покупал замшевый саквояж. «Вот бы посмотреть на нее», —неожиданно подумала Мари, но ничего не сказала. Увы, в данном случае ей былауготована пассивная роль.

Обреченно вздохнув, она придвинула ногой стул и опустиласьна него.

— Я рада, что они вам понравились, мистер Эйвери.

— Вы даже запомнили мою фамилию?! — удивился Бен.

О боже!.. Мари поняла, что допустила промах.

— У меня хорошая память, мистер Эйвери. В особенностина имена. И даты, — добавила она неожиданно.

— Я вам завидую. У меня память — просто как решето, иэто, поверьте, мне очень мешает. В бизнесе, которым я занимаюсь, бываетчрезвычайно важно помнить, с кем, когда и почему ты встречался или долженбудешь встретиться… Но сейчас речь не об этом. Я хотел бы встретиться с вами,мисс Адамсон, чтобы обсудить ваши работы.

— В каком смысле? — «В самом деле, что тамобсуждать?» — подумала Мари. — Вы что — из журнала или фотоагентства?

— Ни то ни другое, мисс Адамсон. Наша архитектурно-проектнаяфирма собирается строить в Сан-Франциско новый медицинский центр. Это оченьбольшой и дорогостоящий проект, и ваши работы прекрасно подходят длявнутреннего оформления зданий. Мы планируем взять их за основу всего дизайна…Ничего конкретного я, правда, пока сказать не могу, однако я совершенно уверен,что ваши фотографии нам действительно нужны. Поэтому я и предлагаю вамвстретиться, чтобы обговорить все в общих чертах. Смею вас заверить, миссАдамсон, что сотрудничество с нашей фирмой благотворно скажется на вашейкарьере.