У одной стены громоздилась помесь буфета с гардеробом,произведенная, думается, в шестидесятых годах двадцатого века. За стекляннымидверками виднелась «парадная посуда», сервиз в мелкий голубой цветочек, удругой стены расположился диван с потертой обивкой, в углу стояло кресло,прикрытое накидкой, на полу лежал вытертый ковер. Из аудиовидеоаппаратуры тутимелся допотопный черно-белый «Шилялис», дедушка современных телевизоров.

На диване сидела женщина неопределенного возраста, в сильнопоношенном, некогда ярко-бирюзовом, а сейчас серо-буро-малиновом байковомхалате. Седые волосы неаккуратными прядями свисали вокруг желто-серогоизможденного лица. Бесцветные губы почти слились по цвету со щеками. Я бы смеломог дать хозяйке лет шестьдесят, а то и больше, но вот в глазах ее не былостарческой безысходности и тоски. Около дивана стояли костыли. Я невольнопосмотрел на ноги хозяйки и увидел, что правой у нее нет.

— Вы ко мне? — без всякого испуга спросила Вера.

— Извините, что без звонка заявился, — улыбнулсяя, — вы не боитесь дверь незапертой держать? Сейчас время такое страшное,все за железными засовами прячутся.

— А что у меня брать? — спокойно ответилаВера. — Хоть весь дом перерой, ничего не найдешь, телевизор и тот умер, даи кому он нужен?

— Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин,ответственный секретарь фонда «Милосердие», — мигом сориентировался я ивытащил соответствующую визитную карточку, — наша организация помогаетлюдям, попавшим в беду, инвалидам, престарелым, тем, кто остался безродственников и испытывает материальные сложности.

— За квартиру? — перебила меня Вера.

— Простите, — не понял я ее.

— Ну я должна на вас жилплощадь переписать, а за это вывозьмете меня на содержание? Мне уже предлагали подобный вариант, в собесе, ноя не могу на него пойти…

— Нет, нет, — воскликнул я, — все абсолютнобесплатно, мы оказываем помощь людям просто так, безвозмездно!

Вера захлопала глазами, а потом растерянно сказала:

— Так не бывает! С чего бы вам мне помогать?

— Видите ли, этот фонд основала женщина-инвалид, онасама прикована к коляске и очень хорошо понимает, как тяжело приходится людям,оказавшимся в беде. Элеонора успешный бизнесмен, она богата и занимаетсяблаготворительностью.

Кстати, все вышесказанное абсолютная правда, Нора и впрямьтратит большие средства из чистого милосердия.

— Спасибо, — твердо сказала Вера, — но мненичего не надо, то есть бесплатно не надо. Вот если бы вы мне работу нашли,можно и не на дому, я передвигаюсь по городу. Протез, правда, ужасный, очень сним тяжело. Я слышала, что есть какие-то искусственные ноги с электроннымуправлением, да они мне не по карману, а бесплатно их не дают!

Я присел на краешек продавленного кресла.

— Как же с вами несчастье произошло?

Вера махнула рукой:

— Диабетом я заболела, откуда только эта болячка ко мнеприцепилась. Всю жизнь здоровей коровы была, а тут бац, и все. Да так сильноскрутило, пришлось со службы увольняться, пенсию мне дали, по инвалидности, апотом операцию сделали. Я и не знала, что от диабета можно без ноги остаться,вон чего бывает! Я, кстати, вижу хорошо, могу надомницей работать. Только вымне помогать не станете…

— Отчего же?

— Сами только что сказали: вы лишь тех поддерживаете,кто без родственников, а у меня дочь есть, Ира. Она, правда, не со мной живет,но все равно…

Неожиданно глаза Веры наполнились слезами, и я быстроспросил:

— Как же вышло, что она от вас ушла?

Вера низко опустила голову, подняла к лицу край халата,потом глухо ответила:

— Долго рассказывать, да неинтересно вам!

— Я не тороплюсь, — заверил я ее, — считайте,что просто пришел в гости.

Вера снова стала промокать глаза халатом.

— Ко мне никто давно не ходит, — выдавила она изсебя, — спасибо, соседи из двадцатой квартиры овощи приносят, самой мне недотащить.

— Но ведь существует служба Красного Креста, —решил я просветить Веру, — они обязаны предоставлять одиноким больным иинвалидам патронажную медсестру, совершенно бесплатно.

— Я не одинокая, — повторила Вера, — подокументам дочь имею, а на самом деле…

Слезы закапали ей на колени. Мне тяжело видеть плачущуюженщину, какого бы возраста она ни была, поэтому я быстро произнес:

— Расскажите все, вам станет легче, я готов послужитьдля вас жилеткой.

Вера всхлипнула и стала выплескивать свои обиды. В душе унее накопилось много горечи, вот она и обрадовалась моему приходу. Человек неспособен постоянно носить внутри печаль, рано или поздно она вырвется наружу.

Жизнь Веры никак нельзя назвать счастливой. Из удачи —только получение от государства квартиры. Она досталась Вере дуриком, барак,где она жила, снесли, на его месте построили стадион, а жильцов переселили впятиэтажку, воздвигнутую в спешном порядке не в самом удачном месте, но Вера нероптала, а радовалась, хоть крошечная квартиренка, да своя, без докучливыхсоседей. Мойся в ванной сколько хочешь, кури на кухне, ходи голой по коридору,никто не сделает тебе замечания, ты сама себе хозяйка, это ли не прекрасно!

В молодости Верочка была хороша собой, весела и любилатанцевать. Ее часто приглашали в компании, молодые люди увивались вокругсмешливой девчонки, но Вера равнодушно смотрела на всех кавалеров, ее сердцеоставалось свободным. Верочка была романтична и мечтала о любви, котораяпродлится всю жизнь.

Как-то раз ее пригласила на день рождения подружка, МаринкаВетрова. Едва войдя в квартиру к Маринке, Вера поняла: вот он, ее любимый иединственный, самый лучший и красивый, сидит на диване. Естественно, Верапостаралась оказаться рядом с парнем и познакомилась с ним. Семен, так звалипрекрасного принца, стал оказывать Верочке знаки внимания. Он сыпал шутками икомплиментами, без конца приглашал ее потанцевать и не забывал подливать ейвина.

К концу вечера Вера была сильно навеселе, с ней этослучилось впервые, и Семен повел девушку домой.

Верочка жила одна. У нее не было ни мамы, ни бабушки, нистаршей сестры, ни вредных, любопытных соседок по бараку, которые быпредостерегли ее от необдуманного поступка. Как она оказалась в одной кровати сСеменом, Вера не помнила. Утром ей стало стыдно, но Сеня опять наговорил ей кучукомплиментов, осыпал поцелуями и пообещал вечером повести ее в кино.