– Силаева прописана в другом месте. Никто изее соседей или прежних знакомых не знает, где она теперь живет. Ни Рублевы, ниТомас, ни ты не подозревали, что ваша соседка – жена снайпера ФилиппаМедведева. Она обзавелась аппаратурой, изменяющей голос, тщательно соблюдалаконспирацию, была уверена, что ее не заподозрят в связи с делом стрелка, и… невернулась к тяжело больной Прасковье Никитичне?

– Свекровь – не мать, – после небольшогоколебания заявила я.

– В этом случае твой аргумент не работает, –не согласился Макс. – Прасковья заболела после того, как узнала, каким образомФилипп добывал деньги. Медведев в то время уже сидел в СИЗО. Нина легко моглабросить бабку, хватит с нее троих малышей, из коих один даун. Но нет, онапосадила себе на шею и Прасковью, потому что искренне ее любит. Нина никогда неработала, ей пришлось наниматься на тяжелую, грязную службу. Детям требуетсяеда, одежда, игрушки. Прасковью надо кормить, приобретать ей лекарства. Асредства от маразма ой-ой какие дорогие. Но Нина тянет бабулю, хотя от той нетни малейшей пользы, одна обуза. Нет, она любит бабку и… уходит прочь? А дети?Их же надо будет забрать в субботу. Силаева не могла сбежать.

– Думаешь, она умерла? – поежилась я.

Макс натянул до плеч шерстяной плед:

– Нина живет ради Филиппа, а для того сыновья– главное в жизни. Прасковья для нее не свекровь, а мать. И Нина полна желаниявызволить мужа, начинает опасную игру и… сбегает? У меня в отношении судьбыСилаевой самые пессимистические прогнозы.

– Тим-плотник встречался с Ниной, – решительносказала я. – Она передала ему для меня телефон. Вероятно, бывший урка состоял вхороших с ней отношениях. Постороннему человеку он такой услуги оказывать нестанет. Завтра с утра рвану к Ковригину и не уйду, пока не заставлю егопризнаться.

– Удачи нашему теляти волка съесть, –прошелестело с дивана.

Я возмутилась:

– Найду беспроигрышные аргументы во времябеседы. В конце концов, он старик, потерял физическую силу и остроту ума. А ещеосторожно поболтаю с бабой Нилой, Коляном, Прасковьей Никитичной и Томасом.Вдруг да и нащупаю кончик веревочки. Макс, ау!

В ответ из-под пледа донесся богатырский храп.

Будильник скинул меня с кровати в семь, Муля,дремавшая на соседней подушке, с укоризной посмотрела на хозяйку. Мопсихаопределенно хотела сказать: «С ума сошла? Посмотри в окно! Темно, холодно,февраль! Неужели сейчас потащишь нас во двор? Извини, лучше я пописаю на коврикв ванной. Ну, как назвать человека, который, накинув на плечи теплую шубейку инатянув на ноги сапожки на меху, выволакивает из уютного помещения беззащитнуюсобачку, заставляя ее шлепать голыми лапками по замерзшей грязи?»

– Можешь сколько угодно взывать к моейжалости, – заявила я, хватая халат, – но использовать в качестве туалета вы,мадемуазель, равно как и ваши товарищи, должны лужайки перед домом, таковатяжкая собачья доля. Могу напомнить, что ты спишь сейчас в теплом пуховом одеяле,а кое-кто из псов провел ночь в подвале, греясь не о хозяйку, а о трубыотопления.

Морда Мули приняла трагическое выражение.Теперь в ее сопении появилась нота отчаянья.

– Ну ладно, – согласилась я, – можешь ещеподремать. Пока я умоюсь, оденусь, выпью чаю, пройдет куча времени.

Мопсиха опустила голову в подушку, блаженнозевнула и закрыла глаза. Кто-нибудь еще сомневается в умении собак прекраснопонимать человека? Лично я давно знаю: Мулечка вполне может работатьпереводчиком, она легко перетолкует речь людей для своих менее сообразительныхсобратьев. Иногда мне кажется, что животные воспринимают наши слова буквально,не ищут в них двойной смысл, подкол или иронию. Скажите четвероногому: «Я люблютебя» – и получите в ответ фонтан положительных эмоций. Псинка или кошка будутсчастливы в очередной раз услышать изъявление чувств хозяина. А мы? Вотпроизнесет ту же фразу про любовь Макс. Как я отреагирую? Неужели обрадуюсь? Охнет. Буду искать в его признании подвох, думать, что он прикалывается, разыгрываетменя. Если же Макс сопроводит фразу о чувствах букетом, то я и вовсенасторожусь. Вдруг среди роз есть одна фальшивая, не цветок, а фокус? Начнувдыхать аромат, а роза ущипнет меня за нос? Угостил же, помнится, Вульф менявзрывающейся конфетой. Никакого ущерба здоровью леденец не нанес, но сильноменя испугал, когда вдруг с тихим звуком «чпок» развалился в моих руках.

Если собака кидается к вам, истово махаяхвостом, никто не усомнится в ее дружеских чувствах. Ну не способны болонки,овчарки, пудели и прочие изображать любовь, они либо испытывают ее, либо нет.Прикидываются только люди. И что-то мне не встречались двортерьерихи, которыесобирались родить щенков, чтобы заставить жениться на себе элитного пса избогатой семьи. Кстати, пьяных мопсов за рулем автомобиля я тоже не видела.

Додумавшись до последнего аргумента, я неудержалась от смешка, сбегала в ванную и поторопилась на кухню. Там у плитыбаба Нила жарила яичницу.

– Хочешь, поделюсь? – спросила она.

Я глянула в сковородку:

– Какой желток красивый, оранжевый!

– Деревенский, – пояснила старуха. – Кура некомбикорм жрала, на вольном выпасе была, а зимой ей хозяин консервы дает, вродекак ты собакам.

– Для кур придумали готовый корм? – поразиласья.

– Чем они хуже псов? Небось изобрели имгусениц в банках, – философски заметила баба Нила. – Так как? Угостишься? Решайскорей, а то поперчу.

Я взяла тарелку и протянула старухе:

– Спасибо. Вы, наверное, любите острое.

– С детства, – подтвердила баба Нила, – мамаготовила очень вкусно, чеснок не жалела, кинзу, грецкий орех.

Я отнесла завтрак на стол и для поддержаниябеседы осведомилась:

– Вы воспитывались на Кавказе?

Старуха схватила перец, от души натрясла его вжареные яйца:

– Нет, я с Урала.

– Там кинза с грецкими орехами не растут, –вздохнула я. – Местное население обожает пельмени.

Баба Нила села напротив меня и стала быстроесть глазунью, щедро посыпанную черным пер– цем.

– А москвичи сбитень пьют и медовуху.

– Когда это было! – отмахнулась я. – Вовремена Гиляровского.