– Подожди, кого ты старперами назвала? – не унимается он.

– Слушай, я не хотела сказать что-то плохое… ты же знаешь, любимая группа папы – «Нирвана».

– Ага, и что?

– Просто все это я уже миллион раз слышала…

– На то она и классика, что ты ее миллион раз слышала.

– В таком случае мне больше нравятся «Грин Дэй», – пожимаю я плечами.

Всматриваюсь в дорогу, потому что впереди поворот. Солнце начинает всходить и освещает нам путь.

– «Грин Дэй» – это совсем другое, – говорит Том и надевает темные очки, которые болтались у него на вороте футболки.

– Почему? Они ровесники с «Нирваной».

– Как минимум, это другой жанр.

– Как максимум, один сдох, а другой нет.

Том молчит. Смотрит в боковое стекло, а потом говорит:

– Знаешь, Кобейн не знал, как играть панк…

Я перебиваю:

– И у него получился гранж. Ага, я знаю эту дебильную историю. Да ему просто было плевать.

– Попасть в «плевать» гораздо сложнее, чем попасть в ноту, – философствует Том.

Я посмеиваюсь. Говорю:

– Машин Ган Келли. Включай.

Том включает. По первым нотам я узнаю трек “kiss kiss”. Сразу хочется мотать головой и прыгать. Название романтичное, но песня о том, как он тусуется и «целуется с бутылкой всю ночь». То что нужно под мое настроение, песня веселая.

Мы выезжаем за пределы Окленда, а когда находим подходящее место, паркуемся недалеко от пляжа. Том берет с собой вещи, и дальше мы идем пешком. Ноги проваливаются в песок. Он обнимает меня за плечо и говорит:

– Ты хорошо водишь.

– Спасибо, – поднимаю на него глаза, – мне нравится это делать.

Предлагая пляж, я совсем не подумала, что солнце будет сзади… и как я могла так облажаться? Ну да черт с ним. Просто проводить время с Томом, неважно, в каких обстоятельствах и обстановке, – вот что главное. Мы устраиваемся на берегу, Том открывает пиво и берет в руки гитару. Наигрывает тихую красивую мелодию, перебирая по струнам пальцами. На фоне шума волн это звучит совершенно потрясающе. Я придвигаюсь к нему поближе, перегибаюсь через инструмент и целую. Я просто не могу его не целовать, это зависимость. Зависимость с самого первого раза и навсегда.

– Том… – говорю, разглядывая его, – я первый раз в жизни так счастлива. Я люблю тебя.

Кладу голову ему на плечо. Не жду, что он ответит мне тем же. Я все понимаю… главное, что он рядом, а остальное неважно.

– Что теперь будет? – спрашиваю, прикрыв глаза.

Том говорит:

– О чем ты?

– Ну… о нас.

На минуту он замолкает. Потом задает вопрос:

– А чего ты хочешь?

Том прекращает играть, оглядывая меня. Я задумываюсь. Начинаю понимать, что он имел в виду, когда спрашивал меня об этом ранее. А что теперь будет, если я не знаю, чего хочу?

– Хочу быть с тобой, – кусаю губы, – хочу, чтобы ты был только со мной и ни с кем другим. Хочу целоваться с тобой и заниматься сексом. Хочу, чтобы ты меня любил.

– Хочешь встречаться? – прямо спрашивает.

Меня обжигает. Я бы никогда не смогла об этом сказать, потому что это слишком смелые мечты.

– Да, хочу, – тихо отвечаю.

– Давай попробуем, – говорит он, и я замираю.

Том почему-то принимается настраивать гитару, а я смотрю на это как умалишенная. В голове звенит пустота. Просто не может быть. Не может.

– Ты… ты говорил, что это глупо! Кричал на меня и говорил, что тебе это не надо, – напоминаю я.

Том сжимает челюсти и обращается всем телом ко мне:

– Теперь все по-другому, разве ты не понимаешь? Мы с тобой переспали!

– И что? Дело только в сексе? – отчаянно возмущаюсь я.

– Да, дело в сексе, когда я трахаюсь с дочкой своего друга!

– Боже, Том… – морщусь я и отворачиваюсь.

Это правда, но это омерзительно.

– Прости… – он берет мою руку, – я буду просто гребаным куском дерьма, если продолжу отрицать то, что происходит… я уже попытался, и к чему это привело…

Я поднимаю на Тома взгляд, закусив губу. Переплетаю наши пальцы. Долго смотрю на него, пытаясь справиться с разбушевавшимися чувствами.

– Отношения – это ответственность, – неожиданно делаю вывод.

– Да, и куча обязательств, – добавляет Том.

– Думаешь, мне это под силу? – опускаю глаза.

– Я в тебя верю.

От таких слов щемит сердце. Я боюсь подвести его, потому что даже не представляю, что такое отношения и что от меня требуется.

– Если честно, мне страшно… – признаюсь.

– Да брось. Все через это проходят. В конце концов, любовь – это просто механизм природы для того, чтобы мы размножались.

– Какой ты романтичный, – смеюсь я, и Том улыбается.

– Ты же поможешь мне, если что? – спрашиваю.

– Не то чтобы я мастер в отношениях, – вздыхает Том, – но, конечно, да. Я тебя не оставлю.

Я непроизвольно улыбаюсь.

– И что, получается, раз я теперь твоя девушка… мне надо готовить тебе еду и стирать трусы?

Том заливается смехом. Обнимает меня и говорит:

– Нет, не надо.

– Правда?

– Правда.

Я тянусь к нему за поцелуем. Одну руку кладу на колючую щеку, а другую – на плечо и прижимаюсь вплотную. Том убирает гитару в сторону и обнимает меня за талию. Я чувствую себя такой хрупкой в его руках, и как я раньше не замечала этого?

Мы целуемся. Я пытаюсь быть главной, и Том позволяет. Провожу языком по его языку, кусаю за губу, глажу руками твердую грудь. Отстранившись, я шепчу:

– Я тебя хочу…

Том срывается и яростно целует меня. Так страстно, что начинают болеть губы.

– Я не брал презервативы, – отрывается он.

– Давай без них, – нерешительно предлагаю, – я ничем не болею, ты же знаешь, ты у меня первый…

– Я о другом, – говорит Том.

– Ну, ты же вытащишь…

Уговаривать его долго не приходится. Том спускается губами к моей шее, целуя и посасывая кожу. Я пытаюсь лечь на спину, но он останавливает меня:

– Нет, не ложись. Потом песок будет везде. – Отрывисто целует меня. – Вставай на четвереньки.

Мне очень неловко, но я делаю это и упираюсь в землю коленями и ладонями. Том задирает мне футболку и зацеловывает плечи, лопатки, поясницу. Приподнимает юбку и цепляется за край белья, медленно стаскивая его до колен. Мне все это нравится, но я ужасно смущена. Все-таки стоять перед ним с голым задом еще немного стыдно.