– Давай я тебе отсосу, – предлагаю.

– Черт тебя дери! – шипит Том, выворачивая руль, отчего я отлетаю в сторону, ударившись о боковое стекло головой.

Том резко останавливает автомобиль. Я кричу на него:

– Ты не можешь отказаться от такого! Тебе ничего не надо делать, я все сделаю сама…

Он молча выходит, громко хлопая дверью, огибает машину и силой вытаскивает меня наружу.

– Ты просто неадекватная дура, – говорит он прямо мне в лицо.

– Да брось, Том, какой нормальный мужчина откажется от минета?

Он тащит меня вперед, крепко держа за плечо. Я оглядываюсь и вижу, что мы на городском водоеме. И почему-то мне становится смешно. Я что есть мочи хохочу, но недолго.

– Охладись, – говорит Том и дергает меня за руку, вперед. Только после этого я понимаю, что он завел меня в озеро. Я падаю лицом в воду, глотаю ее ртом и носом, касаюсь вязкого дна коленями и ладонями. Вынырнув и вдохнув, я начинаю кашлять. Том по колено в воде, я у его ног. Быстро поднявшись, я хватаю его за футболку и говорю:

– Сколько можно?! Ты же тоже этого хочешь!

– Единственное, чего я хочу, – чтобы ты оставила меня в покое! – Он отрывает мои руки от себя, я сопротивляюсь, пытаюсь надавить, но Том сильнее и без труда снова окунает меня в воду.

– Ну почему всегда так?! – взвываю я, усаживаясь на дно. – Почему меня никто не любит?!

– Да приди ты в себя и прекрати этот цирк! – злится он.

Я поднимаю на него глаза и сквозь сжатые зубы говорю:

– Ты просто сраный трус!

Том секунду смотрит на меня, а потом выплевывает:

– К черту тебя! – И выходит из воды.

Я чувствую горячие слезы на щеках. Внутри все разрывается от адской боли. Том садится на берег лицом ко мне и снимает с себя мокрые кеды. Прикрыв глаза рукой, я начинаю горько плакать. В тишине утра мои всхлипы и плеск воды звучат оглушающе. Господи, какая же я дура… Зачем я все это говорю, зачем все это делаю? Я ведь этого не хочу, не хочу провоцировать его и ссориться…

Несколько мучительных минут проходит перед тем, как Том встает и снова подходит ко мне.

– Все, хватит… пойдем домой, – говорит он и протягивает руку.

Сглотнув, я смотрю на его ладонь. Берусь за нее и поднимаюсь на ноги. По телу пробегает холод, но я откидываю это чувство.

– Стой, Том… – говорю, – прости меня, умоляю, прости, я полная дура…

Он вздыхает и устало смотрит мне в глаза. Я опускаю взгляд и натыкаюсь на наши сцепленные руки. Как же хочется его поцеловать… прямо сейчас, стоя в воде по колено на рассвете.

– Пойдем, – повторяет он, потянув меня за руку.

– Подожди, – тяну я в ответ, – стой.

Сделав к нему шаг и встав почти вплотную, я заглядываю в его усталые и немного грустные глаза. Том смотрит на меня сверху вниз, и я физически ощущаю его превосходство. Аккуратно взяв его вторую руку, я встаю на носочки и срываю с его губ секундный поцелуй. Отрываюсь так быстро, словно обожглась. Лицо Тома не меняется. Он молчит. Лишь только перехватывает мою руку и уводит к машине. Мы уезжаем домой.

Несколько часов глупо смотреть в белую стену – не то, чего я хотела, когда мечтала оказаться дома. Я не смогла уснуть, потому что меня не отпускало дольше обычного, а когда все кончилось, пришел отходняк. Все счастье будто пропало из этого мира, и теперь мне снова хочется умереть.

Я даже не могу заплакать, потому что внутри нет никаких эмоций. «Серотониновая яма» – так Алиса это называет. Когда после огромного прилива счастья ты падаешь в темную бездну. Когда пробиваешь дно, но оказывается, что это еще не конец. Когда вокруг одна только чернота, и она душит, проникает внутрь и мучительно убивает. Способ выплыть на поверхность для меня только один – снова принять наркотики.

Вчерашняя ночь кажется сном или бредом. Скифф, Ифраил, гора наркотиков и пистолет. Будто бы все это не моя жизнь, и происходило все не со мной. Словно все воспоминания – это фильм, который я посмотрела на ночь и очень впечатлилась. А еще я сняла перед Томом трусы. И когда дома очнулась от прихода, то была все еще без них. Наверное, они так и остались валяться в машине. За это мне невыносимо стыдно…

Где-то на подкорке мелькает мысль: «Так больше продолжаться не может». Это не жизнь, а жалкое существование. Я мотаюсь от дозы к дозе, и больше в моей жизни ничего не происходит. О чем сейчас думают мои ровесники? О том, в какой колледж поступить, как сдать экзамены и в каком наряде сходить на свидание с парнем своей мечты. Я же думаю только о том, где достать наркотики.

Что ждет меня в будущем? Я хочу, чтобы оно было счастливым, как у других людей, но это невозможно, пока в моей жизни есть они…

Я переодеваюсь в пижаму и сажусь на кровать. За дверью вдруг слышу шаги, а потом Том заходит в комнату.

Он останавливается и смотрит на меня, проходит внутрь и берет стул из-за письменного стола. Том ставит его перед кроватью, развернув спинкой ко мне. Перекидывает ногу и садится, так тяжело глядя на меня, что невольно хочется отвернуться.

– Мне нужно с тобой поговорить, – начинает он.

Я отвожу глаза. Если честно, в таком состоянии я даже видеть его не хочу, не то что разговаривать.

– О чем? – спрашиваю.

– О тебе, обо мне и вообще обо всем, что происходит между нами.

– Так, и… – теряюсь я, – что дальше?

Том складывает руки на стул, наклоняясь вперед.

– Белинда… все, что мы делаем, – ужасно глупо, и так больше не может продолжаться, – ледяным тоном говорит он, ни капли не изменившись в лице. – Вся эта… близость… Ее между нами быть не может. И вообще мне это все не надо!

Том говорит и сам злится от своих слов. Я же не могу ни звука выдавить, чувствую, будто внутри отключается орган за органом. Он продолжает:

– Ты ребенок, и ты – еще одна проблема в моей жизни, а у меня и без тебя их до жопы!

Я несколько раз моргаю, чтобы прогнать с глаз пелену, и взрываюсь:

– Ты что, прикалываешься?! То есть тебе было плевать на мой возраст, когда ты ставил мне эти засосы, – я оттягиваю воротник футболки и тыкаю пальцем в шею, – правильно?! А сейчас, когда ты вспомнил про свои «взрослые проблемы», – издеваюсь, – то я вдруг стала проблемным ребенком?!

– Да, ты проблемный ребенок и всегда им была, ты даже не пыталась с собой справиться! Ты меня достала, мне просто надоело с тобой возиться! – кричит Том, подскакивая со стула.

Он начинает нервно ходить по комнате, а я шокированно выдавливаю:

– Господи, тебя как будто подменили…

– Нет, Белинда. Меня не подменяли, я всегда был таким, а кого ты себе придумала, я не знаю!