Тогда в бой отправились десятки ледяных воинов царицы.

Они повылезали отовсюду, но их постигла та же участь: щитом Стража всех наколдованных тварей отшвырнуло в стены и добило огнём Ган.

— А ты неплох! — сощурилась Заварра, морщась и отмахиваясь от навязчивых жреческих атак Хобина. — Неплох для мертвеца! Я приготовила для тебя красивый гроб!

Вокруг меня начал расти ледяной купол. Он появился прямо из воздуха, оставив под собой только меня, а затем его стены с шелестом стали сдвигаться внутрь.

За стенами купола послышался хохот царицы.

— Ну и где теперь твой огонь? Где твоё пламя, мальчик?

Под напором Цуо мой Ган тут же ослаб, пока и вовсе не погас.

Год назад это бы означало мою смерть, но не сегодня. Заварра не знала, что кроме Сферы Огня я освоил и другие мировые знаки.

Сжав кулаки, я начал разгонять вокруг себя мощь знака Форхо, Сферы Эфира, а от него снова принялся подпитывать астральное тело.

Активный резерв продолжил расти.

Шестьдесят тысяч...

Семьдесят...

К Сфере Эфира присоединилась ещё одна — Сфера Света, Рай.

Своды купола ослепило белой вспышкой, и лёд вздрогнул, затрещал, покрылся сеткой проломов. Заварра перестала хохотать и тут же укрепила льдины — на них вырос новый слой. Стены купола ускорили движение, чтобы вот-вот меня расплющить.

Но мой резерв всё рос и рос.

Восемьдесят...

Девяносто...

И вот наступил момент, когда стены купола сдвинулись настолько, что коснулись моих плеч. Ну что ж. Пора. Я глубоко вдохнул, затем протянул руку и приложил ладонь к скользкой ледяной поверхности.

Знак Цуо среагировал на моё усиленное астральное тело.

Сфера Холода поддалась не сразу, пришлось потратить почти половину наращенного резерва на её покорение, но это стоило того. Ледяной гроб, сдавивший меня со всех сторон, перестал сдвигаться.

Задрожал.

Заходил ходуном.

Напряжение в нём скопилось до предела.

Я ещё раз глубоко вдохнул, выдохнул и сжал ладонь в кулак, а затем ударил в стену. Хлестанул так, что глухо звякнула стальная броня, покрывающая костяшки.

С треском и скрежетом купол взорвался на осколки.

Они процарапали мои латы и завертелись вокруг. Сфера Холода покорилась мне и сама начала наполнять силой моё астральное тело. Приближающийся День Сидха дарил столько магии, сколько не дал ни один другой знак.

Активный резерв возрос до невероятных значений.

Сто тысяч...

Двести...

Триста...

Меня бросило в жар, тело пошатнулось и напряглось от удовольствия, эйфория ударила в голову — это было похоже на оргазм, но сильнее, в сотни раз сильнее.

В глазах на секунду потемнело.

Я выдохнул и посмотрел на царицу.

Она больше не хохотала, ей было уже не до смеха. Вот теперь я мог сражаться с ней даже в прямом бою. Да, она всё равно была сильнее меня, с дочерью бога тягаться было почти невозможно, зато у меня появились шансы её ослабить.

— Ты покорил Цуо, — прошептала она, — но не покоришь меня. Смертному не убить дочь бога!

Она взмахнула рукой, и в воздухе зазвенели льдинки. Они моментально срослись и сплавились в длинную цепь с шипами. Заварра ухватилась за рукоять своего орудия и размахнулась. Хлыст из ледяных звеньев изогнулся, сверкнул в ночном небе и ударил в мою сторону.

Я бросился вбок, под прикрытие груды камней.

Цепь рубанула брусчатку за моей спиной и разнесла её вдребезги. Обломки шрапнелью ударили в броню, волна мороза сшибла меня с ног. Рухнув на живот, прямо на камни, я вскочил и тут же швырнул в Заварру всю эту груду щитом.

Булыжники разбились о латы царицы и с грохотом попадали рядом.

Снова ввысь поднялась её ледяная цепь, ощетинилась шипами и со свистом резанула воздух. На этот раз я не стал убегать, а рванул прямо на цепь.

Спасибо Следопыту.

С таким бешеным резервом мои звериные навыки стали невероятными. Я оттолкнулся от переломанной брусчатки, подпрыгнул и ухватился за цепь прямо в полёте. Шипы резанули мне руки, пробив стальные перчатки, зато я смог зацепиться. Вместе с цепью рухнул на землю, натянул звенья, насколько хватило сил, и пустил через неё огонь, опять обратившись к Ган.

Пламя пронеслось по льду, напрямую к Заварре.

— Слабовато! — усмехнулась она, отбрасывая цепь.

Этого я и добивался.

Пока она создавала новое оружие, я нарисовал перед собой знак Небытия и оказался у царицы за спиной, молниеносно вытянул из ножен Меч Колидов и немедля замахнулся.

Не знаю, как Заварра успела среагировать, но она развернулась за мгновение и остановила мой удар ледяным мечом.

От звона оружия эхо пронеслось над городом, смешалось с другими звуками: грохотом бомб, криком и треском пламени в отдалении — там, где мои отряды бились с остатками ниудов Тамхаса и чароитами Филлина. Там была настоящая мясорубка.

Краем глаза я заметил, как палица Тамхаса пробивает Платону Саблину грудь, насаживая того на гвозди, а потом со всей дури ударяет в стену. К ниуду тут же подскакивает Егор-Глыба с мечом, а за ним — Лёва Зверев...

Что произошло дальше, я не видел.

Царица отбила мой удар и мечом отшвырнула меня назад, затем склонила голову набок, разглядывая моё оружие.

— Ты не достоин носить Меч Колидов, предатель!

На это я ничего не сказал.

Клинок вспыхнул от силы моего астрального тела, раскалился, языки пламени смешались с эфиром, светом и льдом — все элементы воронкой закружились вокруг клинка.

Я пошёл прямо на царицу.

Мы столкнулись в поединке среди раскуроченной улицы. Ледяной меч Заварры с каждым ударом увеличивался в размерах, и Меч Колидов подстраивался под мощь её оружия.

Это был бой насмерть.

Заварра отшвыривала меня своим мечом, но я снова и снова обрушивал на неё очередную атаку. Использовал не только ловкость Следопыта, щит Стража и броню Витязя, но ещё и успевал начитывать молитвы прямо во время боя, вторя атакам Жрецов.

Эхо от ударов по шаманским бубнам гудело в небе, утопало в звуках сражения и стонах умирающих.

Царицу постоянно пробивало то ослеплением, то удушьем.

И только сейчас я заметил, что половина Жрецов Назара Хобина попадали навзничь. Кто-то хохотал, переваливаясь с боку на бок, кто-то лежал и смотрел отрешённо в одну точку, а кто-то и вовсе был мёртв. Сам Хобин стоял на коленях и глядел на небо, а его разум поглощало жреческое безумие.

Теперь атаковал в основном я сам.

Огромный резерв придавал моим молитвам такую силу, что порой Заварра замирала или отшатывалась, но когда я использовал молитву миража, то