отпрысков богов для своих битв. Таковы законы беспощадной божественной природы.

— И что им придётся за это отдать?

Царица не ответила, но нахмурилась.

Я окинул взглядом вошедшие в город штурмовые войска императора. Ни на одном из бойцов не было синей формы Дома Снегова, только красная форма Дома Ланне — с гербом трёхголового льва на щите.

В этот момент из первого верхолёта по трапу спустился Андрей Снегов с двумя помощниками из своего Военного Дома. Увидев его, я немного успокоился. Каким бы ни был отец Акулины, он бы не предал того, кто собственной кровью отбивал город. Снегов уважал воинскую доблесть.

Он посмотрел на меня и удовлетворённо кивнул, оценив работу моих ребят.

Затем из другого императорского верхолёта вышел ещё один маг. Крупный Витязь в золотистых доспехах, ростом выше двух метров точно. Вокруг его тела затрещали жёлтые вспышки и заиграли всполохи огня, предрассветное небо раскололи молнии. Разразился гром. Жаркий ветер окатил город.

И всё же Заварра оказалась права. Император воскресил своего предка.

Это был легендарный Ладислав, сын Бартла, бога бури и правосудия.

Посмотрев на мои потрёпанные отряды, Ладислав нахмурил светлые брови и встал позади Снегова.

— Ну вот и пришло время казни! — Его голос смешался с раскатами грома.

Он поднял гигантский меч и обрушил его… на шею Снегова.

Прямо на глазах у всех отрубленная голова мужчины упала на брусчатку и покатилась, разбрызгивая кровь. Обезглавленное тело дёрнулось и рухнуло под ноги Ладиславу.

Во мне всё оборвалось.

Через секунду ещё две головы слетели с плеч — Ладислав казнил и двух помощников Снегова, которые даже не успели среагировать.

Сукин сын!

Император предал всех!

— Я поклялся именем своего небесного отца, что покончу с Колидами! — прогремел голос Ладислава над городом. — Примите смерть от моих рук!

Я сжал меч крепче.

Император показал своё истинное лицо и предал меня. Дождался, когда я ослаблю царицу и пробьюсь к порталу, а теперь собрался устроить всё так, будто я погиб в битве за Тафалар. Для простого народа Стокняжья я так и останусь героем, и никто не узнает, что их государь — трусливая гнида.

Не будет бунта.

Не будет восстания, не будет народных волнений. А заодно не будет Дома Волкова и Дома Снегова. Не будет проблемы с Иномирцами и Котлованами. Портал снова достанется Военному Дому Ланне и императору.

Всё станет по-прежнему, будто рода Колидов никогда не существовало.

В ту же секунду я подумал и про свою мать, что осталась в тылу. Если уж император вознамерился уничтожить весь главный род Колидов, то придёт и за ней, а там на пути у императора встанет только Галей…

Все эти мысли пронеслись за секунду.

— Учитель, — прошептал я, сжимая меч.

Волна гнева захватила с головой, активный резерв зашкалил.

Пятьсот пятьдесят тысяч…

Пятьсот семьдесят…

В шоке стояли все. Остатки моих боевых отрядов, батальон Иномирцев позади, царица Заварра.

Я глянул на Акулину, стоящую на крыше и наблюдающую всю эту чудовищную картину с высоты. Девушка будто окаменела, глядя на преданного императором и обезглавленного отца, но через секунду почувствовала, что я на неё смотрю, и тоже поглядела на меня.

Мне не хотелось даже представлять, что сейчас творилось в её душе.

Акулина прикоснулась окровавленными пальцами к лычкам на погоне с изображением герба Императорского Дома, а потом в одно движение сорвала его с себя. Смяла в кулаке и швырнула с высоты.

Оторванный золочёный погон полетел вниз, подхваченный ветром, как жухлый листок, пронёсся над головами моих измотанных бойцов и лёг на раскуроченную брусчатку.

Я посмотрел на тех, кто всё это время сражался за меня — на раненых и уставших ребят из моего Клана — и понял, что они не выдержат ещё одной битвы. Они ведь и сами уже поняли, что император не оставит их в живых, а уничтожит вместе со мной. Если он не пощадил Снегова, то не пощадит и остальных.

Мичи Хегевара стоял с измазанным в крови лицом, но даже это не скрыло, насколько оно бледное. Он будто никак не мог поверить в то, что происходит, глядел то на мёртвого Снегова, то на Ладислава, то на бойцов Дома Ланне.

Мидори верхом на Демоне отступила ближе к Мичи, волк оскалился, а сама девушка вцепилась в его шерсть на шее и посмотрела на Ладислава с такой ненавистью, что её глаза позеленели, а на голове вырос ветвистый венок Друида.

Андрей Котов придерживал раненую Раду Бородинскую, прислоняя её к каменному забору. Они тоже были в шоке, как и все остальные. Даже Иномирцы, ожидающие истребления и нападения, замерли ошеломлённые.

А потом, в жуткой тишине, прозвучал звук рвущейся ткани.

Один за другим, мои бойцы поступили так же, как Акулина: сорвали погоны с гербами Императорского Дома, смяли и выбросили. Ну а потом это сделал я сам. Рывком сдёрнул с себя погон, бросил под ноги и наступил подошвой, втоптав его в кровавый грязный снег.

За моей спиной раздалось фырканье варанов, а через полминуты за мной встал батальон Иномирцев.

— Ну вот и свершилось, сын, — рядом раздался голос моего отца. — Ты и сам должен был пережить предательство, чтобы выбрать сторону.

— Я никогда не менял своей стороны, отец, и сейчас не собираюсь, — ответил я.

Он встал со мной плечом к плечу.

— Тогда погибнем за свободу. Это наша последняя битва.

— Нет, не последняя. Мы не доставим императору такой радости. Я хочу сохранить Иномирцев и остатки своих бойцов. Мы отступим и сдадим город. Портал они всё равно не смогут закрыть.

— Но это будет поражение…

— Отступление — не значит поражение. Мы вернёмся. Ничего ещё не кончено.

Рядом со мной встал ещё один человек, усатый пожилой мужчина. Судя по всему, это был тот самый генерал Демьянов, руководящий батальоном.

— Согласен с вашим сыном, господин Волков, — сказал он. — Сохраним людей. У нас нет подкрепления. Вараны дадут нам возможность уйти быстро.

Я посмотрел на Заварру.

— Раз уж ты здесь, то присоединишься ко мне, иначе и сама будешь уничтожена вместе со своими Котлованами.

Она выдохнула и дёрнула рукой, скованной огненным наручником.

— Я ослаблена, а такой как сын Бартла, способен убить меня.

— Сколько тебе надо времени, чтобы восстановиться?

Заварра мрачно посмотрела мне в глаза.

— Не меньше двух месяцев. Но я никогда не смогу восстановиться полностью. Ты уничтожил половину моих внутренних органов. Теперь я буду