class="p1">– Зачем ты, женщина, в горы пришла? Кого ты искала? – говорил мужчина по-гречески с сильным акцентом, характерным для арабских народов.

– Я по делу пришла. Ищу я школу воинскую. Ты сам-то кто таков?

Мужчина не пошевелился, не ответил.

Нина попробовала сесть. Голова закружилась. От камня, на котором она лежала, ломило кости. Галактион помог ей, поддержав за локоть. Не дождавшись ответа, она объяснила:

– Мне надобно с учителем воинской школы фатимидов повидаться. Послание у меня важное для него. Поэтому, если ты из этой школы, молю, проводи меня к своему учителю.

– Говори свое послание, я ему передам. А женщину в школу не поведу.

– Почтенный, я не могу передать послание через тебя. Времени у меня очень мало. Из-за промедления человек невинный погибнет. Молю тебя, проводи к учителю.

Джазим молчал так долго, что Нина уже отчаялась. Но и задать опять вопрос боялась. Здесь, в горах, и она, и Галактион во власти этого человека. У него, знать, и оружие есть.

Нина вздохнула и, уже ни на что не надеясь, произнесла:

– Я про Зульфикар несу ему послание.

Даже в темноте было видно, как резко повернул к ней голову мужчина, блеснули его глаза. Молчал, видно, обдумывал что-то.

– Дождемся утра, – промолвил наконец он. Устроился удобнее, закутался в плащ, опустил голову.

Нина смирилась. И правда, до утра ждать придется. Никто не пойдет по горам в темноте.

– Где моя корзинка? – спохватилась аптекарша, озираясь. Хоть и темно сейчас, но белый платок, завязанный на корзинке, можно увидеть. Не найдя, перевела взгляд на Галактиона.

– Нина, в темноте твою корзинку искать никто не будет, – сердито прошептал Галактион. – Лучше давай подумаем, как отсюда выбраться, пока он спит.

– Не буду я никуда выбираться. Мне к учителю надо попасть.

– Дался тебе этот учитель! Зачем тебе к нему?

– Не могу я рассказать, говорила уже. Иначе и тебе головы не сносить. Это тайна империи, не моя. Даже не спрашивай. Лучше объясни, как ты за мной пробрался и зачем? – сердито набросилась на него Нина.

– Затем, что знаю я тебя. Опять влезешь, куда порядочной женщине даже смотреть не положено. Как я потом тебя за твоего купца замуж выдам? Так хоть присмотрю да защитить смогу, чтобы не обидели.

– Нашелся защитник! Как ты только сюда добрался? Я и видеть не видела, что ты позади идешь.

Он самодовольно усмехнулся:

– Проследить-то за тобой было нетрудно. Перед лавкой Гидисмани долго ждать пришлось. Потом за вами пошел, вы даже не оглянулись ни разу. За воротами я отстал, конечно. Да только за телегой такое пыльное облако поднималось, что я видел, куда вы направлялись. А вдоль склона шли, так этот сутулый ногами шаркал, будто сокков не жалко. Потом я увидел, что храбрец этот один к городу направляется, а женщину в горах бросил. Я не стал тебе сразу объявляться, боялся, опять прогонять начнешь. Кто ж знал, что ты с камня свалишься? Джазим тоже за тобой наблюдал, как оказалось. И за мной. – Он смущенно почесал затылок.

Нина вздохнула. Плохо, конечно, что Галактион за ней пробрался. Там, где женщине простят, парню может не поздоровиться.

– Завтра поутру возвращайся в город. Стефан тебе и так уже плетей отсыпет, небось.

Галактион не стал отвечать. Ворча себе под нос, устроился на неудобных камнях. Долго ворочался, потом засопел.

Нина тоже устроилась, как могла, найдя клочок мха. Завернулась в плащ, но уснуть не могла долго. Голова ныла, да мысли мучали. Сколько у нее еще времени до отплытия сухорукого? Успеет ли? Еще и Кристиано надо предупредить. Не станет она кольцо сухорукому отдавать, еще обманет. Она с ним вместе к Винезио отправится. С ним и с Кристиано.

При этой мысли в голове застучало острыми молоточками, больно сдавило сердце. Раньше бы одного Кристиано с кольцом отправила на выручку своего жениха. А теперь, видать, придется и ей из города бежать от гнева великого паракимомена и императрицы.

Нина проснулась, едва солнечные лучи тронули горизонт. Цвет неба менялся от почти черного до густо-синего, становясь все светлее и прозрачнее.

Нина села, огляделась. Джазима рядом не было. Галактион сопел, свернувшись на камнях. Она поднялась, разогнулась со стоном. Все тело болело. За спиной бесшумно колыхнулся воздух, аптекарша резко обернулась.

У мужчины, стоящего перед ней, было замотано лицо, лишь глаза сверкали над черной тканью.

Он поставил перед Ниной ее корзинку, произнес голосом Джазима:

– Ступай за мной. Учитель хочет тебя видеть.

Платок, которым была обвязана корзинка, весь покрылся пятнами. Горьковатый запах отваров, смешанный с ароматом лавандового масла, разливался в свежем утреннем воздухе. Нина охнула от огорчения – все, разбились кувшинчики, даже проверять не стала. Растолкала Галактиона. Крепок сон у молодых, будто и нет забот у них.

Тот кряхтя сел, посетовал на утренний холод да голод.

Джазим, повернувшись к нему, произнес:

– Уходи, тебя учитель не звал.

– Не уйду. По нашим законам женщину без сопровождения в толпу мужчин отпускать не след. Я ее сопровождать буду. Она вдова, мужа нет. А я брат ее.

Джазим переводил взгляд с чернобрового и смуглого лица Нины на пшеничные вихры и светлую кожу Галактиона.

– По каким это вашим законам?

– По божеским. Вот ты свою сестру отпустил бы одну?

– Моя сестра… – Джазим оборвал себя, замолчал. Нахмурившись, поспешно отвернулся.

Пошел к тропе, мотнув головой, чтобы следовали за ним. Нина попыталась отослать Галактиона. Но тот снисходительно окинул ее взглядом, покачал неодобрительно головой и направился за провожатым. Нина, помянув всуе родственников парня, что вырастили такого упрямца, засеменила вслед.

Джазим на ходу снял с пояса кожаный сосуд, протянул Нине. Она сделала несколько глотков воды, передала Галактиону. Вскоре солнце начало припекать. От камней, на которых скопилась утренняя роса, поднимался едва заметный парок.

Прибавив шагу, Нина оказалась рядом с воином:

– Позволь мне спросить тебя, Джазим. Что с твоей сестрой случилось?

Не дождавшись ответа, Нина решилась опять завести разговор:

– Кто ваш учитель? Добрый он человек?

– Нет. Мой учитель – великий воин. Но добрым его никто не называл еще. Ты не боишься к нему идти? – Джазим замедлил шаг, повернулся к ней.

Нина сжала свою корзинку, ногтями в ладонь впилась, чтобы дрожь унять. С иными людьми, как с бродячими собаками, покажешь свой страх – растерзают.

Подняла голову, прямо в глаза воину посмотрела:

– Честного человека бояться не след – его только уважать можно, – Нина говорила ровно и строго, а у самой в нутре все ослабло, хоть сейчас до нужного места беги. – Ты вот сам скажи, надо ли мне бояться учителя?