Схватив каталку за поручни, я с огромной скоростью понеслась к лифту в реанимацию, по дороге чуть не прибив лифтера, медсестру, сносила на пути все, что попадалось под колеса. Заехав в реанимацию, сразу завопила на все отделение:

– Люди, тут, кажись, аневризма! Быстрее кто-нибудь!

В реанимации, слава богу, никто не спал. Быстро притащив аппарат УЗИ, заведующий после минутной процедуры посмотрел на меня очень пристально. Мужичка тем временем уже садировали катетерами со всех сторон. Экрана УЗИ я не видела. Хотелось что-то спросить, но не стала.

Ну если и дура или даже истеричка, то не в первый раз. Да и хрен с ним.

Все равно напрямую искать подтверждения своему ночному бреду было страшно.

– Ну что, доктор, оставлять?

– Оставляй, раз привезла.

Конец ночи прошел спокойно, и мне перепало еще три часа сна. Полное счастье.

Утром перед сдачей дежурства я зашла в реанимацию с огромной надеждой на то, что ошиблась, и с желанием увидеть дядьку живым. Не нашла. В ординаторской уже пахло кофе, пацаны сидели со злобными кругами под глазами и тревожным выражением лица. Значит, не ложились вовсе.

– Ребята, что там дед?

– В одиннадцать вскрытие, сердобольная ты наша. Подкинула нам под утро.

– Понятно… Кофе хоть налейте.

– Это можно.

Горячая терпкость растекалась по пустым внутренностям.

– Так что, до стола не доехали?

– Отчего же? Доехали. Полное брюхо крови. Аорта. Без вариантов.

– Ясно.

Ну нехило же, нехило башка-то работает, а? И что, кому от этого теперь легче?

Может, если бы не дрыхла, так по-другому все было, а?

Заведующий все так же, как и ночью, пристально вглядывался в мое изувеченное самоистязанием лицо.

– Елена Андреевна, вы слышали? Без вариантов. Даже если в сосудистом суперцентре, даже если не у нас. Ку-ку, доктор!

– Да, слышу, слышу. Ну что, надо идти дежурство сдавать.

На душе стало пакостно. Врач не должен работать уставшим. Поэтому хоть и косвенно, но моя вина в его смерти была. Даже если без вариантов.

На отделении, подсобрав остатки человеческих сил, около двух часов я завершила все дела. Мама уже оповестила о приезде пятничным рейсом. Скорее всего, не терпелось самостоятельно оценить ситуацию на передовой. Поезд с Катькой приезжал в четыре, и в пятнадцать сорок я уже кружила по перрону. Не прогадала: поезд прибыл на десять минут раньше. Отец тоже не умел опаздывать и стоял чуть впереди меня, более точно рассчитав остановку нужного вагона. Катька вылезла счастливая и загорелая, бросилась со всего разбегу мне на шею. Маман посвежела. Она смотрела на меня вопросительно, ожидая какого-нибудь знака с моей стороны. Я собралась с духом и на веселой ноте определила направление:

– Ну что, дамы, едем к бабушке пить чай? Там Борина жена напекла пирогов.

Мама сразу взяла себя в руки. После событий последних полутора лет мое решение вряд ли сильно ее огорчило. Я взвалила на себя набитые Катькиными нарядами сумки, отец взял на руки Катерину, и мы побежали к папиной машине, распихивая толпу. Вовка позвонил, когда отец уже выруливал за территорию вокзала, и в присутствии маман я гораздо более решительным голосом сообщила ему, куда мы направляемся. Слава российским железным дорогам и их почти немецкой пунктуальности. Ну и Вовке, конечно, никогда никуда не спешащему.

Дома мы застали только Борькину жену, а братаны еще были на работе. Пахло пирогами с творогом, как в далеком детстве, когда была жива прабабушка и баловала нас этим бесподобным блюдом почти каждую неделю. За обедом на меня обрушился поток рассказов о прекрасном озере, о собаке Белке, жившей при санатории, о грибах в лесу и соседской девочке Полине. Маме не удалось вставить ни слова. К вечеру Катерина резко переключилась на текущий момент и все уши прожужжала про любимые игрушки, лазалки в нашем дворе и всякие мелкие детали из дома. Все перечисленное мысленно возвращало ее в свою родную квартиру. Ребенок соскучился по дому. Последний вопрос: живы ли фиалки, которые мы посадили на балкончике перед отъездом, деморализовал меня полностью. Ничего, кроме безвременной гибели цветов за мое многодневное отсутствие, предполагать не приходилось.

Мы валялись в комнате родителей, мама разбирала сумки и осторожно поглядывала на нас, прислушиваясь к каждому слову. Вдруг я почувствовала: у меня нет сил, нет опоры. Появление Славки почему-то вместо поддержки оказалось еще более ослабляющим моментом, так как потихоньку закрадывалось чувство вины, а также мысли о том, что в самый тяжелый момент для Вовки я отреклась от него. Комнатка, которая в детстве казалась мне полноценным убежищем, превратилась в маленькую каморку, неуютную и не приспособленную для жизни двух человек одновременно.

Но Слава Сухарев все равно существовал. Именно он, а не женатый Федька или еще кто-то другой. Именно потому что это был он, история не могла продлиться больше нескольких месяцев. Это не многолетние отношения двух уставших от семьи женатиков. Все по дедушке Фрейду, все по науке, никакой моралистики. Помоги себе сам, как говорится. Учтите, ребята, стресс – причина почти всех болячек, а поскольку наша жизнь и есть стресс, то украсить ее маленькими тайными радостями – то, что доктор прописал.

Как путаются мысли, черт возьми.

Надо попробовать. Последний раз. Может быть, Вовка один из немногих, кому бог отпустит второй шанс. Может быть. Надо дать Катьке возможность вырасти в полной семье.

Вовка не заставил себя ждать и уже в половину восьмого появился в коридоре.

Катька радостно побежала к нему и начала делиться свежими воспоминаниями, заполнив воздух новым приступом болтовни. Сорокин взял ее на руки, прошмыгнул в мою бывшую комнату и осторожно присел на краешек дивана. Вернулись братаны, и все, кроме Катьки с Вовкой, собрались на кухне уничтожать пироги. Я поучаствовала в повторных расспросах об отдыхе ровно пять минут и отправилась к Вовке с ребенком. Катька уже слезла с его колен и расковыривала коробку с новой куклой. Барби оказалась очень большой и дорогой, в комплекте прилагались несколько платьев и туфель. Сорокин сидел сгорбившись и делал вид, что участвует в освоении новой игрушки. Увидев меня, он тут же перешел к делу:

– Лен, ну так как? Что ты решила?

– Вова, тут нечего решать. Ты все уже решил за меня несколько недель назад. Напрягись и вспомни тот прекрасный пьяный вечер. Назад дороги нет.

Я поглядывала на Катьку. Как хорошо, что дети в шесть лет еще не очень вникают во взрослые разговоры.

– Лен, я тебя умоляю, я без вас не смогу. Я все сделал, что мог. Уже и школу нашел, и машину тебе присмотрел.

– Вова, не притворяйся тупым, ты ведь прекрасно понимаешь, что произошло.

– Лен, я уже все. Забудь про это. У Катьки день рождения скоро. Давай попытаемся.