– Ах, Владислав Захарович! – она торопливо закивала,бросила взгляд на окна Чешкина. – Дай бог ему здоровья, прекрасный ончеловек! И поможет всегда, и поговорит по-доброму... Он ведь бывший ученый, вызнаете?

В голосе ее звучала такая гордость, словно это она былабывшим ученым, и Макар с Сергеем подтвердили, что знают.

– Сдал в последние годы наш Владислав Захарович, –озабоченным голосом поделилась хозяйка ротвейлера. – У них такое несчастьев семье случилось, такое несчастье!

Бабкин бросил на женщину короткий неприязненный взгляд, ноне увидел на ее лице упоения от истории, которую она явно собиралась имповедать. Соседка Чешкина оказалась из породы всего лишь словоохотливых женщин,а не тех, кто смакует подробности чужих смертей, болезней и разводов.

– Да, мы знаем, – сказал Бабкин, собравшись уходить, ноМакар отчего-то стоял на месте, слушая болтливую старуху.

– А ведь я здесь была, – снизив голос до шепота,проговорила женщина. – В ту ночь, когда Коленька-то с собой покончил!Джерри, пакостник, снова на улицу запросился, вот я и вышла. Смотрю – уЧешкиных свет горит, у одних на весь подъезд. Поздно уж было, да... Свет горит,окна распахнуты, а за окнами – человек. Ну, я-то Колю сразу узнала, помахалаему рукой. Тут он отошел, свет погасил, вернулся. Постоял рядом с окном, потомперевесился, закричал да упал.

Она мелко перекрестилась три раза.

– Я к нему бросилась, да только за десять шагов было ясно,что он не живой. Ох, страх божий, страх божий... Хотя, сказать по правде,испугалась я, уже когда тело его увидела. А когда Коля падал – нет, неиспугалась. Я словно знала, что он сейчас упадет. Ангел он был, простоангел, – почти дословно повторила она слова самого Чешкина. – Батюшкав церкви объяснял, что про самоубийц так не говорят, но что ж поделаешь, если ясвоими глазами видела, как его душа ангельская от тела отделилась и исчезла!Как решил Коленька прыгать, так она его тело и покинула. Сколько его помню,хороший он был парнишка, хоть и со странностями, весь в деда – такой же добройдуши человек. И сестренка у него хорошая, помогала мне ветеринара искать, когдаДжерри прихрамывать стал. Ой, до чего же жалко их – слов нет! А с другойстороны, как подумаешь, так и решишь: может, оно и к лучшему. Не судьба емубыла долго жить, Коленьке-то...

* * *

Садясь в машину, Бабкин не выдержал и поинтересовался:

– Скажи мне, Макар, зачем мы потратили столько времени наэту семью? Ты хотел удостовериться, что они никак не связаны с Качковым? Тогдапочему не задал о нем ни одного вопроса? Зачем мы вообще приезжали к Чешкину?

– Мой нетерпеливый друг, я искал ответ на один оченьсерьезный вопрос, без которого не мог двигаться дальше. Качков здесь почти нипри чем. Но только почти.

– И что же – нашел?

– Представь себе, нашел. Вся эта часть истории мне полностьюясна, мой любопытный друг, за исключением пары деталей, которые мы выясним чутьпозднее.

Сергей недоверчиво взглянул на Макара, но тот усмехнулся икачнул головой, показывая, что не шутит. Он снова замотал шею шарфом до самогоподбородка, и Бабкин ощутил желание слегка придушить напарника, затянувполосатые концы, чтобы сбить с него спесь и добиться правдивого ответа.«Бесполезно. Он и под дулом пистолета не станет ничего рассказывать».

– Скажи хоть, в чем именно был ответ? – попросил он,прокручивая в голове подробности визита к Чешкину.

– Отгадка заключается в последней фразе того отрывка,который написал Коля перед смертью, – не задумываясь, ответилИлюшин. – Если ты хорошенько подумаешь, то поймешь, почему. «Прокралсямимо уснувшего часового за ограду дворца, – процитировал он, – ибросился по пыльной дороге догонять короля и портных».

* * *

Никаких неожиданностей по дороге домой их не подстерегало.Только Заря Ростиславовна выглянула на скрежет ключа, вежливо поздоровалась сБабкиным, которого знала как друга Макара, и посетовала на бессонницу.

– Ах, голубчики, время уже позднее, а у меня сна – ни водном глазу! Все после того страшного взрыва. Поверить не могу, думала, чтооборвусь, ей-богу, и костей моих старых не соберут. Больше двадцати этажей внизлететь... – она забормотала что-то испуганно и совсем неразборчиво и вдругвзмахнула рукой, прерывая саму себя.

– Макар, голубчик, я совсем забыла, зачем вас поджидала! У меняже для вас есть удивительный травяной сбор, и как я только раньше о нем невспомнила! Как ваше горло – лучше?

– Гораздо лучше, Заря Ростиславовна!

– Вот видите, я ведь говорила! Это все шарф. Еще покойныймой Мейельмахер...Так о чем же я? Ах да, сбор! Прошу, пожалуйста.

Она протянула Илюшину шуршащий пакетик, набитый желтойтравкой, растертой почти в труху.

– Заваривайте и полощите, три раза в день после еды, и горловаше за два дня пройдет. Это проверенное средство, я вам плохого не посоветую!

Рассыпавшись в благодарностях и обещаниях следоватьрекомендациям, Макар открыл наконец дверь, и они попрощались с соседкой.

– Что будешь делать с травкой? – насмешливопоинтересовался Сергей, рассматривая пакетик.

– Что-что... полоскать горло, – к его удивлению, ответилМакар, отбирая пакет.

* * *

Пока они ужинали, Бабкин был мрачен и молчалив. Заговорить отом, что его тяготило, он решился лишь после того, как Макар, без видимой целипошатавшись по квартире, свалился в кресло с карандашом и альбомным листомбумаги, на котором поставил точку и замер. Сергей подождал, не начнет ли Илюшинрисовать, так и не дождался и негромко спросил:

– Макар, что мы с тобой делаем?

Илюшин поднял на него рассеянный взгляд, махнул листом ввоздухе:

– Ищем людей, кои были заинтересованы в том, чтобыостановить наше расследование. Которым, кстати, мы не собирались заниматься, ноони об этом не знали.

– Но мы с тобой их не там ищем!

– Почему ты так решил?

Бабкин встал, возбужденно зашагал по гостиной, огибая мягкиесиние кресла с кармашками, из которых торчали альбомы, заботливо приготовленныедля себя ленивым Илюшиным.

– Послушай, наша с тобой основная рабочая версия следующая:Владимир Качков обокрал Дмитрия Силотского и сбежал. Поначалу, еще до кражи, онпопытался воздействовать на Силотского, создавая вокруг иллюзию новогопространства, и его затея почти удалась, но затем тот что-то заподозрил ипришел к нам. Возможно, – здесь мы вступаем в областьпредположений, – Качков действовал в интересах конкурентов своего шефа:Ланселот, по его же признанию, подумывал о том, чтобы продать бизнес, и егонужно было подтолкнуть у этому решению. Убедившись, что «жамэ вю» не оказало наДмитрия Арсеньевича ожидаемого эффекта, Качков его убил. У него был сообщник,который по какой-то причине здесь остался и, испугавшись нашего вмешательства,попытался нам угрожать – мне через Машку и Костю, тебе – непосредственно. Этаверсия подтверждается имеющимися у нас доказательствами: как минимум тем, чтоневольно участвующие в создании эффекта «жамэ вю» люди опознали Качкова пофотографии. Кроме того, на тебя и Машу напали именно после того, как мыисследовали ежедневный маршрут Ланселота – очевидно, за нами наблюдали или жеувидели нас случайно и сделали ошибочный вывод о нашем участии в деле.