Она молчала, потому что сказать ей было нечего. Он выгляделплохо, очень плохо – глаза прочерчены лопнувшими сосудиками, веки – в синихпрожилках, но был так же чисто выбрит, как и всегда, и пальто сидело на нембезукоризненно. «Манекен».

– Полина...

Его голос сорвался, ушел в хрип, и ему пришлось откашляться,чтобы продолжить.

– Полина, прости меня.

Он сделал к ней шаг, но девушка непроизвольно отшатнулась, иэто заставило Крапивина остановиться.

– Я... Прошу тебя, скажи, что я должен сделать, чтобы тыпростила меня! – вырвалось у него, и на долю секунды она почувствовалаострую жалость, отзывающуюся болью в горле. Он казался больным, он казалсяневероятно несчастным и жалким.

– Не могу, – одними губами сказала она, но он понял.

– Но почему? – Лицо его, и без того бледное инездоровое, побледнело еще больше.

Она отвела глаза, глядя на выщербленный асфальт под ногами –весь в мелких лужицах, в которых отражались кусочки неба. Поймав один синийкусочек и удерживая его взглядом, Полина прошептала то, что не могла сказать,глядя на Дениса.

– Потому что ты виноват в его смерти.

Она не смотрела на Крапивина и потому не увидела, какизменилось его лицо. Ужас, отразившийся на нем, сменился тоской, и вдруг онозастыло, словно лишившись всякого выражения. Он шагнул назад, не отводя взглядаот Полины, отвернулся и пошел прочь, не оборачиваясь.

Она не поднимала глаз до тех пор, пока не почувствовала, чтоон исчез за углом школы. Во взгляде ее застыла безнадежность человека,лишившегося счастья и понимающего, что случилось это по его собственной вине.Пальцы замерзли, хотя день был не холодный, и ей с трудом удалось расстегнутьверхние пуговицы пальто, которое отчего-то стало тяжелым, тянущим ее вниз,давящим на плечи.

Ключи оказались там, куда она всегда их бросала, когда бралас собой книгу, – между обложкой и ближней стенкой сумки.

* * *

Полина вернулась домой, вошла в квартиру, села на корточки ипривалилась к стене. Обычно дом помогал ей, но сегодня Денис Крапивин застал ееврасплох, и она никак не могла прийти в себя. Напротив висел ее рисунок – стеныпесочного дворца, за которыми поднимается море, – и она задержала взглядна оплывающей башенке. Один из самых ранних ее рисунков, полудетских, оченьлюбимый дедом.

Стоило ей вспомнить о нем, как зазвонил телефон. Она знала,что звонит дед, еще до того, как увидела номер, высветившийся на определителе.

– Поленька, Швейцарца нашего арестовали, – сказал онвзволнованно, не поздоровавшись. – Ты можешь себе представить? Арестовализа убийство Димы.

* * *

Новость об аресте Семена Швейцмана разнеслась быстро. Макарс Сергеем знали о ней через час после того, как Полина, услышав об этом отдеда, ахнула:

– Кого?! Семена? Не может быть! За что его арестовывать, онни в чем не виноват!

* * *

– Не арестовали, а задержали, – уточнил Бабкин,осторожно наведя справки через Мишу Кроткого, решив, что в данном случае егоинтерес к делу не может им ничем повредить. – Так я и думал, что повзрывчатке выйдут на исполнителя.

Позже выяснилось, что оперативная группа, работавшая поэтому направлению, нашла несколько сохранившихся фрагментов взрывногомеханизма. Сопоставление их с базой данных вывело следователя на другоепреступление, совершенное десять лет назад аналогичным способом. Человек,отсидевший по тому делу, оказался бывшим спецназовцем, имевшим опыт работы свзрывными устройствами. Звали его Петр Петрович Арефьев.

– Заряд был заложен в двух местах: под бензобаком и вшлеме, – объяснял Сергей Илюшину. – Сработал от дистанционногосигнала. Устройство кустарное, исполнитель перестарался с тем зарядом, что былв самом мотоцикле, и оттого взрыв получился слишком мощным. Много ли тамнужно...

Для того чтобы спрятать вторую часть заряда в шлеме,требовался доступ к нему. Это означало, что со шлемом поработал кто-то из тех,кого Силотский хорошо знал и кто мог беспрепятственно взять его шлем минимум начас, не вызывая подозрений.

– Внутри шлема есть так называемый слой безопасности, внем-то и замаскировали взрывчатку. Под «скорлупой», то есть под внешнейоболочкой шлема. Но для этого, как ты понимаешь, требовалось разрезатьвнутренний наполнитель, а потом аккуратно зашить его снова. Логично предположить,что один человек – знакомый Силотского – воспользовавшись подвернувшейсяситуацией, взял его шлем, а второй проделал всю работу.

Выйдя на предполагаемого изготовителя взрывчатки,следственно-оперативная группа выяснила, что он ходил в тот же спортивный зал,где занимались Силотский и Швейцман. Свидетели показали, что он был знаком собоими и не раз беседовал с Семеном Давыдовичем. После проверки телефонныхзвонков бывшего спецназовца установили, что спустя полчаса после взрыва им былсделан телефонный звонок – один-единственный, на номер, который былзарегистрирован на Семена Швейцмана.

– Этого было бы недостаточно для задержания, – говорилБабкин. – Но нашлись свидетели, которые подтвердили: Швейцарец хотелприобрести бизнес Силотского, и наш Ланселот даже собирался продать ему«Броню», но потом отчего-то передумал. Его маленький друг выразил ДмитриюАрсеньевичу крайнее неодобрение такими действиями.

– Неужели угрожал?

– Как ты догадался? – усмехнулся Сергей. – Именнотак.

Секретарша Дмитрия Силотского показала на допросе, что СеменДавыдович приезжал в «Броню» примерно за два месяца до гибели ее шефа. У негосостоялся разговор с Силотским, и девушка через дверь слышала, как Швейцман,повысив голос, заявил о том, что Дмитрий Арсеньевич нарушает предыдущиедоговоренности.

«Потом он стал говорить тихо, – рассказала она, –и я ничего не могла расслышать, но Дмитрий Арсеньевич ответил ему немногоудивленно: „Сенька, ты угрожаешь мне, что ли?“ Его друг снова что-то пробубнилв ответ, а Дмитрий Арсеньевич рассмеялся и сказал: „А вот убивать меня не надо.Я тебе живым еще пригожусь“. Я запомнила, потому что через несколько секунд егодруг выскочил из кабинета очень рассерженный и хлопнул дверью, а потом шефпопросил меня принести ему кофе, и вид у него был встревоженный».

Нашлись и другие свидетели, подтвердившие намерение СеменаШвейцмана приобрести фирму Дмитрия Силотского, а также намерение самогоСилотского продать ее. Причина, по которой владелец «Брони» передумал, осталасьнеизвестной, но реакция Швейцмана оказалась очень резкой.

Семена Давыдовича Швейцмана задержали, продержали двоесуток, допрашивая.

И отпустили.

Задержанный спецназовец молчал, не отвечая ни на одинвопрос. В его доме не нашли ни единого доказательства, свидетельствовавшего отом, что он изготовил взрывное устройство, аналогичное тому, что былоиспользовано им десять лет назад.