По ее лицу пробежала кривая усмешка.

– Да, Денис Иванович, – подтвердил Илюшин,переглянувшись с Сергеем. – После нашей с вами короткой беседы я поговорилс ним, и он рассказал обо всех событиях той трагической ночи. Мы вам оченьсочувствуем, Полина. Я понимаю, что...

– Нет, вы не понимаете, – снова перебила егоона. – Вы ничего не понимаете! Вы думаете, что Ланселот был виноват в самоубийствеКоли! Но это не так, это неправда! Коля умер из-за самого Крапивина. Из-заДениса Крапивина.

Рисунки, развешанные по стенам, напоминали иллюстрации ксказкам в детских книжках. Уютный свет настольной лампы отогнал темноту заокно, а с ней на время и опасения Бабкина о том, что следующая встреча с людьмиКачкова или его сообщника состоится именно в плохо освещенном дворе старикаЧешкина. Внутренне он постоянно ждал нападения, понимая, что рано или поздно ихснова попытаются остановить. Но, видимо, то, чем они с Макаром занималисьпоследние сутки, не казалось опасным убийцам Дмитрия Силотского. В глубине душиСергей соглашался с ними – он и сам не понимал, что Макар и он делают позднимапрельским вечером в квартире Владислава Захаровича Чешкина.

Однако спорить с Илюшиным было бессмысленно: он намеревалсяувидеть короткий отрывок, написанный перед смертью Николаем Чешкиным, и потомуони приехали в этот двор, тускло освещенный разбитыми фонарями, хотя ирасположенный в одном из центральных районов Москвы, и теперь ожидали вгостиной, пока старик ищет среди записей внука.

Полина встретила Илюшина и Бабкина, когда они приехали, нотут же ушла, словно ей было неловко оставаться с ними после разговора вгалерее. Сергей прокрутил в памяти историю, рассказанную ею, и подумал, чтоНиколаю Чешкину не очень-то везло с друзьями: один бросил его в одиночестверади любовницы, второй это все подстроил.

Из рассказа Полины следовало, что два месяца спустя послегибели Коли к ней пришел Дмитрий Силотский. Поначалу она не хотела с нимразговаривать: ей было невыносимо видеть человека, которого она считалавиновником смерти брата. К тому времени Ланселот оказался в полной изоляции отпрежних друзей: Швейцарец и Крапивин не разговаривали с ним, старик Чешкин не могслышать даже упоминания его имени. Возможно, отчасти поэтому Полина все жесогласилась на разговор: она почувствовала жалость. Однако Дмитрий не собиралсявымаливать прощение и не пытался оправдаться.

– Я хочу только одного, – сказал он ей при встрече,прямо глядя в глаза Полине. – Чтобы ты знала, кто, кроме меня, несетответственность за гибель Коли. Я сам узнал об этом только неделю назад отодного человека... ты ее не знаешь... это та самая женщина, к которой я в туночь уехал.

По словам Силотского, Денис Крапивин, знакомый с Томшей,заплатил ей денег за то, чтобы она позвонила бывшему любовнику и любыми путямивыманила его из дома. Денис знал и Томшу, и Ланселота, он, как и все вокруг,был в курсе ситуации в семье Чешкиных, и ему не составило особого трудареализовать свой план.

Мария Томша, охотно согласившись взять деньги, сделала то,что от нее требовалось. Но в ней, несмотря на равнодушие к Силотскому, все жепроснулось что-то вроде совести, и, когда спустя месяц он пришел к ней –жалкий, обвиняющий себя в смерти друга, с унизительной покорностью принимающийпренебрежение друзей, она призналась ему во всем. Тогда Ланселот и решилпоговорить с Полиной Чешкиной.

– Послушайте, Полина, но это же ерунда, – попыталсявозразить Бабкин, выслушав ее короткий рассказ. – Зачем это понадобилосьКрапивину? Для чего?

– Денис, точно так же, как и Дима, полагал, что Коля кудаздоровее, чем думает дедушка, – горько ответила она. – Но Ланселотпостоянно вступал с дедом в спор, и они даже ссорились из-за этого, а ДенисИванович привык все делать потихоньку, без лишнего шума. Вы просто не знаетеего, а я знаю: он из тех людей, которые, будучи уверены в своей правоте,обязательно стремятся подтвердить ее любыми путями. Но он же у нас человек безфантазии, понимаете? – она грустно усмехнулась. – У него имеласьидея, а для ее подтверждения необходим был опыт. Самый простой и рациональныйспособ – провести этот опыт. Вот он его и провел.

– Но должен же Денис был думать о том, чем чреват егоэксперимент в случае неудачи? – вмешался Илюшин.

– Вы все никак не представите настоящего Дениса Ивановича.Поймите: он настойчив, терпелив и при этом совершенно лишен воображения. Как бывам объяснить? Вот смотрите: я немного рисую... так, для себя... и каждый раз,когда он видел какой-нибудь из новых моих рисунков, он разглядывал его, какнекую диковинку. Он знал их до деталей! Каждый из них вызывал у Крапивина такоеудивление, что он даже меня расспрашивал: «А как ты вот это придумала? А вотэто?» А однажды честно признался, что он не может представить, откуда все этоберется у меня в голове. А ведь я почти и не фантазировала, поверьте! Обычныерисунки, немножко детские: как лошадь с сумкой гуляет по мостику, а снизу с нейразговаривают рыбы... Или идет дождь, но дождинки – не капли воды, а пузыри, вкаждом из которых сидит человечек... Если бы с Колей в ту ночь все обошлось,Денису и в голову не пришло бы рассказать нам о том, что его правотаподтвердилась: для него главным было доказать это самому себе. Вот ДимкаЛанселот – тот устроил бы настоящий вечер в свою честь! – она против волиулыбнулась. – Хвалил бы себя, постоянно напоминал всем, что он оказалсяправ и что его нужно было слушать с самого начала. Ему обязательно требовалосьпризнание.

– Почему же Силотский ничего не сказал ВладиславуЗахаровичу?!

– Как только я пообещала, что сейчас же поговорю с дедушкой,он меня остановил. Дима сказал: «Что бы ни придумал Денис, это не снимает сменя ответственности. Так что – какая разница?» А я сама не смогла признатьсядеду, что из троих людей, в которых он так верил, двое оказались недостойнымиего доверия.

– Знаете, мне все-таки плохо верится в эту историю, –заявил Сергей.

– По-моему, здесь имеет место незамысловатое перекладываниевины, – согласился Илюшин.

Полина покачала головой.

– Я разговаривала и с ней, и с ним. Приехала в мастерскую кТомше, попросила ее быть со мной откровенной. Знаете, она не испытывала нималейших угрызений совести и очень спокойно рассказала мне о Денисе и Диме.Добавила, правда, что ей жаль, что так все вышло, но при этом смотрела на меня,словно... – Полина запнулась, подбирая слова, – как будто это еезабавляет.

– Томша вам подтвердила рассказ Силотского? –недоверчиво переспросил Сергей.

– Да. Но дело даже не в ней. Денис тоже ничего не отрицал.Ланселот оставил мне фотографию Томши и предложил сначала просто показать ееКрапивину, а потом уже с ним разговаривать. Я так и сделала. В общем-то, повыражению его лица, когда он увидел снимок, все уже стало ясно, но я все-такиспросила его, зачем же он это сделал.

– И что он ответил?