– А теперь слушай меня. Я снова у дел ипо-прежнему буду руководить компанией. Твоя сестра Джулия и ее загадочный другегиптянин сегодня днем отплывают в Александрию. Эллиот с Алексом отправляютсявместе с ними. Ты тоже сядешь на этот корабль, понял? Ты брат Джулии, лучшегокомпаньона ей не найти. Ты присмотришь за тем, чтобы все оставалось на своихместах, чтобы ничто не помешало Джулии выйти замуж за Алекса Саварелла. И тыприсмотришь… чтобы этот человек, кем бы он ни был, не обидел единственную дочьмоего брата.

– Этот человек! Ты сошел с ума! Неужелиты думаешь?…

– А если ты откажешься, я лишу тебя инаследства, и дохода! – Рэндольф наклонился вперед и понизил голос – Вотчто, Генри. Я всегда давал тебе все, что ты хотел. Но если теперь тыослушаешься меня и не доведешь до конца эту историю, я выкину тебя из«Судоходной компании Стратфорда», лишу зарплаты и личного годового дохода.Немедленно отправляйся на корабль! Не своди глаз с кузины, смотри, чтобы она неспелась с этим слащавым красавчиком египтянином! И будешь сообщать мне обовсем, что там происходит.

Рэндольф вынул из нагрудного кармана белыйконверт и положил его на прикроватную тумбочку. В конверте, как понял Генри,была стопка банкнотов. Стратфорд-старший встал, собираясь уходить.

– И не телеграфируй мне из Каира, что тына мели. Держись подальше от игорных столов и исполнительниц танца живота.Через неделю жду от тебя письмо.

Хэнкок был вне себя от гнева.

– Уехала в Египет?! – кричал он втелефонную трубку. – А коллекция осталась в ее доме! Как она могла такпоступить?!

Он раздраженно махнул рукой клерку, которыйсобирался обратиться к нему, и повесил трубку на рычаг.

– Сэр, газетчики опять здесь. Опять этамумия…

– К черту мумию! Эта женщина уехала и заперласокровища в своей гостиной, будто коллекцию кукол!

Эллиот стоял на палубе вместе с Джулией инаблюдал за тем, как: Алекс целует мать у подножия корабельного трапа.

– Я здесь не для того, чтобы опекатьтебя, словно курица-наседка, – сказал Эллиот Джулии. Алекс еще раз обнялмать и начал подниматься по трапу. – Просто я хочу быть у тебя под рукой,если тебе потребуется моя помощь. Пожалуйста, не расстраивайся.

Господи, как ему жаль ее! На ней лица нет.

– Но Генри! Зачем Генри едет с нами? Я нехочу, чтобы он ехал.

Генри поднялся на корабль несколько минутназад, не сказав никому ни слова. Он выглядел таким же усталым, бледным инесчастным, как вчера.

– Да, я знаю. – Эллиотвздохнул. – Но, дорогая моя, он твой ближайший…

– Вы не даете мне вздохнуть свободно,Эллиот. Вы знаете, я люблю Алекса, всегда любила. Но брак со мной для него нелучший вариант. Я всегда была честна с вами в этом вопросе.

– Знаю, Джулия. Поверь мне, я всепрекрасно знаю. Но твой приятель… – Он указал на стоявшего в отдаленииРамсея, который с явным удовольствием наблюдал за суматохой на пристани. –Как же нам не беспокоиться? Что нам делать?

Джулия не нашлась что возразить. Так быловсегда. Однажды ночью, несколько месяцев назад, выпив слишком многошампанского, разгоряченная танцами, она сказала Эллиоту, что он нравится ейгораздо больше, чем его сын, и, если бы он был свободен и попросил ее руки, онабы согласилась, не раздумывая. Конечно, Алекс решил, что она шутит. Но в ееглазах тогда блеснул тайный огонек, который польстил Эллиоту. И сейчас онувидел в ее глазах тот же блеск. Какой же он лжец! И сейчас он тоже лжет.

– Хорошо, Эллиот, – вздохнула Джулияи поцеловала его в щеку. – Мне не хочется обижать Алекса, –прошептала она.

– Да, милая. Конечно.

Пароход пронзительно загудел, давая последнийсигнал для опаздывающих пассажиров. На палубе люди сбились в группки, апровожающие устремились на берег.

Внезапно к Джулии и Эллиоту подошел Рамсей. Нерассчитав сил, он резко развернул девушку к себе, и она взглянула на него снедоумением.

– Джулия, ты чувствуешь вибрацию? Ядолжен посмотреть на двигатели.

Она просияла – его энтузиазм был заразителен.

– Разумеется. Эллиот, извини. Мне нужнопойти с Рамзе… с мистером Рамсеем в машинное отделение, если нам позволят.

Эллиот кивнул, соглашаясь.

– Будьте добры, – подозвал онвышедшего на палубу офицера в строгом морском кителе.

Алекс уже распаковывал чемоданы, когда Эллиотвошел в маленькую гостиную, разделявшую их каюты. Два чемодана стоялиоткрытыми. Уолтер сновал взад-вперед с перекинутой через руку одеждой.

– Ну что ж, очень мило, – сказалЭллиот, оглядывая маленький диванчик, кресла и крошечный тамбур. У него не быловремени собраться как следует, но с этим прекрасно справилась Эдит.

– Ты выглядишь усталым, отец. Я велюпринести тебе чаю.

Граф устроился в маленьком кресле с позолотой.Было бы неплохо выпить чаю. Откуда этот аромат? Разве в каюте есть цветы? Невидно. Только шампанское в ведерке со льдом да бокалы на серебряном подносе.

И тут он вспомнил. Цветок, который он утромзасунул в карман, все еще источал стойкий аромат.

– Да, выпить чаю было бы чудесно, Алекс,но спешить некуда, – пробормотал Эллиот. Он сунул руку в карман, вытащилмаленький помятый цветок и поднес его к носу.

На самом деле очень приятный запах. Эллиотвспомнил оранжерею, в которой буйно разрослись листья и цветы. Граф вновьпосмотрел на утренний цветок. Прямо на глазах он распрямился, исчезли надломына восковых лепестках, он полностью раскрылся и за считанные секунды опять сталупругим и свежим.

Алекс говорил что-то, но Эллиот не слышал его.Он тупо смотрел на цветок. Потом сломал его и сжал в ладони.

Медленно подняв глаза, Эллиот увидел, какАлекс опускает телефонную трубку.

– Чай будет через пятнадцатьминут, – сообщил Алекс. – Что случилось, отец? Ты белый, как…

– Ничего. Все в порядке. Мне просто нужноотдохнуть. Позови меня, когда принесут чай.

Эллиот встал, сжимая цветок в кулаке.

Закрыв дверь своей каюты, он прислонился кдверному косяку. По спине струился пот. Эллиот раскрыл ладонь: искалеченныйцветок снова обрел свою совершенную форму, сине-белые лепестки распрямились.