Граф осмотрел стол, заставленный яствами,снова перевел взгляд на буйную растительность, а потом опять посмотрел настоящего перед ним мужчину: да, пожалуй, за всю свою жизнь он не видел подобныхкрасавцев. Ни одного изъяна. Да еще такие страстные голубые глаза, из-закоторых женщины сходят с ума. Добавьте к этому улыбку, которая всегда наготове,и вы получите беспроигрышный, почти фатальный вариант.

Молчание затянулось – так не пойдет.

– Ах да, дневник, – сказал Эллиот иполез в карман пальто.

Самир тут же узнал кожаный переплет.

– Этот дневник, – объяснилЭллиот, – принадлежал Лоуренсу. Он содержит ценную информацию обусыпальнице Рамзеса Записи на папирусе, оставленные царем. Я прихватил его ссобой прошлой ночью, а теперь надо положить на место.

Лицо Рамсея посуровело.

Эллиот повернулся, опираясь на трость, исделал несколько шагов к столу Лоуренса, невольно поморщившись от боли.

Рамсей пошел следом.

– Вас мучает боль в суставах, –сказал египтянин. – У вас есть современные лекарства? Был один старыйегипетский рецепт. Кора ивы, которую надо выпаривать.

– Да, – отозвался Эллиот,вглядываясь в изумительные голубые глаза. – Сегодня мы называем этолекарство аспирином – разве нет? – Он улыбнулся. Все шло более гладко, чемон ожидал. Он надеялся, что на его лице не появился предательский румянец, каку Рамсея. – Если вы ничего не слышали об аспирине, дружище, где же вы быливсе эти годы? Мы делаем его искусственным способом. Неужели вы даже не знаететакого слова?

Рамсей не изменился в лице, только немногосузил глаза, словно хотел дать понять графу Рутерфорду, что оценил его слова.

– Я не ученый, граф, – спокойноответил Рамсей, – я скорее созерцатель, философ. Значит, вы называете егоаспирином? Хорошо, что теперь я это знаю. Наверное, я слишком долго жил вдалеких краях. – И он насмешливо приподнял бровь.

– Разумеется, у древних египтянсуществовали более сильные лекарства, чем кора ивы, не так ли? – пошелнапролом Эллиот. Он посмотрел на ряд алебастровых кувшинов, стоявших на столенапротив. – Я имею в виду сильнодействующие средства, то есть эликсиры,способные не только облегчать боль в суставах.

– Сильнодействующие средства – этохорошо, – спокойно ответил Рамсей. – Но в них таится опасность… Какойвы странный, граф. Неужели вы поверили тому, что вычитали в дневнике своегодруга Лоуренса?

– Да, поверил. Потому что, видите ли, я тожене ученый. Возможно, мы с вами оба философы. К тому же я немного поэт. В мечтахя так много путешествовал!

Двое мужчин молча смотрели друг на друга.

– Поэт, – повторил Рамсей, смеривграфа взглядом, словно прикидывал его рост. – Понимаю. Но вы говоритеочень странные вещи.

Эллиот держался с достоинством. Он чувствовал,как пот стекает за ворот его рубашки, но на лице его оставалось приветливое идружелюбное выражение.

– Мне бы хотелось узнать васпоближе, – внезапно признался Эллиот. – И… поучиться у вас. – Онзамешкался. Голубые глаза снова повергли его в смятение. – Может быть, вКаире или в Александрии у нас будет время побеседовать. Мы можем познакомитьсяпоближе и на корабле.

– Вы едете в Египет? – вскинувголову, спросил Рамсей.

– Да. – Он вежливо пропустил Рамсеявперед, и они прошли в гостиную. Эллиот встал рядом с Джулией, которая как разподписала очередной банковский документ и вручила его дяде. – Мы с Алексомедем оба. Как только Джулия позвонила, я забронировал билеты на тот же корабль.Мы и не подумаем отпускать ее одну, правда, Алекс?

– Эллиот, я же сказала «нет»! –возмутилась Джулия.

– Отец, я не понимаю… – начал былоАлекс.

– Да, моя милая, – возразилЭллиот, – но я не мог согласиться с твоим «нет». Кроме того, может, этобудет моя последняя поездка в Египет. И Алекс никогда там не бывал. Ты ведь нестанешь лишать нас такого удовольствия?! А почему, собственно, ты против нашейкомпании?

– Да, мне тоже хотелось бысъездить, – заявил окончательно растерявшийся Алекс.

– Ну что ж, чемоданы упакованы и уже впути, – подытожил Эллиот. – Ладно, пора, а то опоздаем на корабль.

Джулия смотрела на него с немой яростью.Рамсей добродушно рассмеялся.

– Значит, все мы отправляемся вЕгипет, – сказал он. – Это очень забавно. Как вы предлагали, лордРутерфорд, побеседуем на корабле.

Рэндольф спрятал доверенность, выданнуюДжулией, и поднял глаза.

– Значит, решено. Приятного путешествия,дорогая. – И он нежно поцеловал племянницу в щеку.

Снова кошмарный сон. Генри никак не могочнуться. Беспокойно поворочался в постели Дейзи, уткнулся в кружевную,пропахшую парфюмерией подушку.

– Это всего лишь сон, – пробормоталон, – надо проснуться.

Но снова увидел наступающую на него мумию;с ее ног свисали грязные полотняные обмотки. Он почувствовал, как цепкиепальцы схватили его за горло.

Генри хотел крикнуть, но не смог. Он задыхалсяот гнилостного запаха погребальной одежды. Перевернувшись, скинул на пол одеялои непроизвольно сжал кулаки.

А когда он все-таки открыл глаза, то увиделотца.

– О господи, – прошептал Генри иуронил голову на подушку. Снова на минуту погрузился в дрему, вздрогнул иперевел взгляд на стоявшего возле кровати родителя.

– Что ты здесь делаешь? – простоналГенри.

– То же самое я мог бы спросить и у тебя.Вылезай из постели и одевайся. Твой чемодан уже внизу, в кебе, который отвезеттебя к пристани. Ты едешь в Египет.

– Как бы не так!

Что это, продолжение ночного кошмара?

Рэндольф снял шляпу и уселся на стул. Генрипотянулся к сигаре и спичкам, но отец отодвинул их в сторону.

– Черт бы тебя побрал, – прошепталГенри.