Возвращаясь с работы, увидел перед зданием правительстваогромную толпу, скандирующую лозунги. Многие потрясали плакатами, растягивалислоганы. Все получалось красиво, умело, профессионально. Чувствовалась нетолько рука опытного устроителя шоу, но и натренированность участников митинга.Думаю, если присмотреться, можно эти же лица увидеть в толпе протестующихпротив истребления диких животных, в поддержку переворота в Белоруссии, взащиту политических прав курдов и даже за легализацию абортов в Италии.

В последнее время сформировались команды, которые заопределенную плату способны вывести на площади определенное количество народа иустроить демонстрацию защиты или протеста, в зависимости от целей заказчика.В прейскурант обычно включается как оплата всем участвующим, так идополнительные услуги: почасовость, забрасывание гнилыми помидорами или тухлымияйцами, битье стекол и даже поджоги автомобилей, если это будет оговорено иоплачено.

Я все никак не мог рассмотреть надписи, наконец вспомнил пронедавно вмонтированный в бровь и подключенный к нейронам чип, напрягся и началзумить изображение, приближая, как в трансфокаторе, стараясь не терятьчеткости. Со стороны это, наверное, выглядит несколько странно, если не смешно:мужик вдруг напрягся и застыл, глядя перед собой бараньим взглядом, тужитсятак, словно старается испачкать штаны.

Конечно, со временем научусь делать это одним движениеммысли, а пока вот так, напрягаясь так, что дрожат мышцы даже на заднице.Устройства, теперь чаще именуемые гаджетами, измельчились настолько, чтомобильники, к примеру, стали носить в ухе. Женщины щеголяют новымифункциональными серьгами, что поддерживают связь со всем миром, понятиероуминга ушло в прошлое, мужчины же, чтобы не назвали педерастами, спервапрятали то за ухом, то в ухе, а затем начали имплантировать в ткань.

Они же первыми научились включать и выключать небольшиммышечным усилием: «Подумал, а оно возьми и включись! И жена все услышала…»Женщины же долгое время красивым жестом вскидывали руку и то с веселым, то сотработанно задумчивым видом касались кончиком пальца уха.

Но это начиналось только с мобильника, постепенно жеизмельчились и остальные девайсы, под кожу ушли чипы с документами, в том числеи на автомобили, квартиры и прочее-прочее, но уже через три года эти устаревшиечипы кто выковыривал, а кто оставил: есть не просят, не беспокоят. Все этиданные теперь хранились в Сети Единых Служб, а человеку достаточно иметь в себечип, удостоверяющий, что он – это он, а остальное проверит компьютер.

Но все это, вызывающее гневные филиппики Аркадия и брюзжаниеЛеонида, было цветочками. Первым прорывом было избавление от очков. Когда-то компьютерызанимали огромные машинные залы, потом умещались в одной комнатке, затем нарабочем столе, наконец пришла эра ноутбуков, в конце концов в дужке очковразместились компьютеры в сто тысяч раз мощнее, чем первые гиганты. Ониобеспечивали разделяемую и подправленную реальность, что для кого-то гы-гы иха-ха, источник приколов, для кого-то источник информации, как было сИнтернетом.

Уменьшить до размеров пшеничного зерна оказалось нетрудно,как и спрятать под кожу, сложности начались с подключением к нервным волокнам.Не к зрительному нерву, это было бы слишком, но все-таки к нейронам. Непростоеще оказалось научиться управлять таким чипом. У самых чувствительных уходит неменьше недели, у других – почти месяц, а половина из пожелавшихимплантировать девайс так и не сумели освоить сложное управление. Им пришлосьостаться со старомодными очками, что, увы, показатель, как раньше, разделиллюдей на освоивших компьютеры и боявшихся к ним прикоснуться.

Митинг выглядит нескончаемым, народ все прибывает, машина пробираетсяосторожно, впереди пробка, я рискнул выбраться на тротуар и полз со скоростьютри километра в час, наконец в человеке на помосте с изумлением узнал Колю. Онразмахивал левой рукой, а правой прижимал к губам нечто, заменившее мегафон, ивыкрикивал нечленораздельные лозунги. Однако его понимали, отвечали дружнымревом и вздымали плакаты.

Я приспустил стекло, крикнул женщине на тротуаре:

– Против налогов?

Она отмахнулась.

– Если бы! Протестуют, что уже третий ликероводочный завод вМоскве закрывают.

Я удивился.

– Ну и что? И так все пьют больше импортное.

Она засмеялась.

– Вы с Луны свалились? Импортное в магазинах не берут.

– Почему?

– Спрос упал, – объяснила она, – ниже некуда.

– Ничего себе новости, – удивился я.

Она присмотрелась, в живых глазах вспыхнул интерес.

– А вы, видать, совсем непьющий?.. Вообще-то у меня естьсвободные полчаса. Муж вернется с работы еще нескоро, а у тебя, смотрю, машинапросторная.

– Рад бы, – соврал я, – но спешу.

– Так пробка же, – напомнила она.

– А я переулками, – сообщил я. – Этот район хорошознаю.

Осторожно пробираясь дворами мимо припаркованныхавтомобилей, мусорных ящиков и оградок, я думал о колоссальном ударе, чтонанесен так называемому цивилизованному употреблению вин. До этого пьянствосчиталось уделом только нижних слоев населения, а вот высшие, дескать, непьянствуют… всего лишь на том основании, что пьют дорогие вина. Однако всеобщаяволна интереса к здоровому образу жизни уже подорвала могущество коньячныхбаронов и магнатов выпуска рома и виски, пошатнула столпы империй водочныхкоролей и даже обеспокоила производителей мускатов, кагоров и даже шампанского,без которого не обходится ни один праздничный стол.

Что ж, пусть Коля орет и созывает народ на митинги, днибеспробудного пьянства подошли к концу, а умеренное пьянство не стольромантично, тоже незаметно уходит. И неча прикрываться красивыми лозунгаминасчет марочных или коллекционных вин. Алкоголь и есть алкоголь, с этой базовойплатформы нет разницы между самодельным вонючим самогоном и коллекционными. Ите и другие туманят разум, бьют по печени. Да и по карману, если уж совсемчестно.

В ухе пропищало, знакомый код, я сосредоточился и сказалшепотом: «Да, Света, на связи». На стене здания напротив появилось огромное, новидимое только мне, лицо Светланы, улыбающееся, с растрепанной прической. Тутже исчезло, сменившись им же, только постарше, с едва заметными морщинками урта, а прическа уже гладкая, в стиле прошлого века.

– Привет, – сказала она, – еду мимо тебя, угостишькофе?

– Заезжай, – ответил я. – Как случилось, что внаших краях?

– Нужно было проверить филиал нашей фирмы. Действительно,Москва так разрослась, что проще в Сибирь слетать, чем на другой конецпробиться.

Я поднялся в свою квартиру, настроил голосом аппаратуру,чтобы, как только появится гость, автомат сразу начал готовить кофе на двоих.