– Так и ходишь с первозданной дикостью? И даже неподстригаешь?

Она засмеялась.

– Я убираю начисто. У меня красивый низ живота, сказала бы,изумительной формы. Зачем буду прятать? И трусики не ношу, кстати.

– Здорово, – восхитился он. – Покажи!

Она со смехом в глазах посмотрела в мою сторону.

– Только если Володя скажет.

Коля повернулся ко мне.

– Володя!

Я покачал головой, отвернулся.

– Без меня.

Я вышел во вторую комнату, там удобные диваны, второйтелевизор, две стены в стеллажах с книгами. Книги в основном всевозможныеиздания сказок, мифов и легенд. Впрочем, я и раньше видел, что Аркадий снаибольшей охотой собирает именно сказки, даже держал пару томов в руках,которые он давал пощупать, – правда, чудный переплет? – но сейчас сполным непониманием смотрю на эти толстые томики из множества листков бумаги,снабженные рисунками, толстыми обложками с красочными выпуклыми рисунками и надписьюзолотом. Покупают их только люди, начисто лишенные ума и собственного суждения,что нужно и что интересно. В этих так называемых сказках, может быть, и кроетсячто-то полезное для антрополога, изучающего древнее прошлое человека, но немогу поверить, что у нас столько антропологов. Остается предположить, что этопросто тупое стадо, покупающее те или иные книги, руководствуясь вдолбленнымбыдлу мнением: так надо, так принято, так прилично, так комильфо…

Слышно, как Коля пристает к Светлане, канючит, мне сталонесколько неловко, хоть оба и дурачатся, постарался сосредоточиться на красивыхкорешках плотно вбитых на полку томиков, сзади послышался стук каблуков. Неуспел оглянуться, рука Светланы скользнула мне под локоть, а тихий голос шепнулна ухо:

– Не обижайся на дурачка.

– Да ладно, – ответил я вяло. – Ты тоже увлеклась…

– Я просто потешалась над озабоченным. Но я в самом делеубираю все волосы. У меня кожа нежная и шелковистая, зачем ей волосы? Вотпощупай…

Она потащила мою руку вниз, я поспешно отдернул.

– Светланка!

Она рассмеялась.

– А ты не меняешься.

– Светлана!

Ее глаза стали серьезнее, она сказала уже тише:

– Да ладно, это просто шутки… Хотя, конечно, мне Каролины досих пор не хватает. С нею я всегда находила общий язык… Да что там находила, мывсегда понимали друг друга без слов.

К счастью, появился Коля, вид хитрый, словно что-то спер, ноувидел нас и посерьезнел, оглянулся.

– Скучно с ними, да?

– Нет, – ответил я. – Очень милые и хорошие люди.На работе у меня хорошие специалисты, но комфортно чувствую себя пока толькоздесь.

– Я тоже, – ответил Коля. – Но все-таки онизациклены на старине! А я вот предпочитаю будущее. Так интереснее…

Минут пять он вдохновенно излагал свое видение будущего, яслушал с самым заинтересованным выражением лица, которое поддерживать бывалотрудновато, особенно когда плел чушь про армады огромных космических кораблей вбудущем, а в далеком будущем – про армады огромных звездолетов,вооруженных до зубов, с титановой броней, атомными и лазерными пушками. Все этов представлении Коли соединено в эскадрильи, а те зорко стерегут всерасширяющиеся гра??ицы человеческих владений и всегда готовы дать инопланетянамрешительный отпор.

Я молча кивал, глупо спорить или даже пытать вякнуть, чтореальность не совсем такова, звездолетов никогда не будет, это то же самое, чтодобираться до Луны на санках или на повозке Екатерины Второй. Коля, как ибольшинство никогда не взрослеющих, скажем мягко, подростков, настолько свыксяс мыслью, что вершина научной и технической мысли человечества непременновыразится в звездолетах, что просто не в состоянии будет увидеть истину. И хотяКоля давно не подросток, но многие в подростковости остаются до глубоких седин,еще и гордятся верностью детским устремлениям.

Светлана подхватила нас под руки и со смехом потащила застол.

– Мальчики, мне кушать можно все!.. Я принимаю антигерзин, аэто высший класс!

За столом, как водится во все века в России, шел разговор оВысоком. В России о нем рассуждают даже пьяные бомжи на помойках, но только впрошлую декаду Высокое видели только на Западе, а в эту – на Востоке.Впрочем, я помню, как этот ориентир менялся, как флюгер под ударами ветра, носейчас вот в который раз глубинную мудрость начали искать именно на Востоке, япод салатики из свежих фруктов терпеливо слушал мудрствования, щедропересыпаемые цитатами из древнекитайских, тибетских, индийских и дажеиндонезийских мудрецов, все подается на полном серьезе, все щеголяют знаниямидревних текстов, как будто это прибавляет им самим мудрости, лучше бы интегралывыучили или тензорные вычисления освоили, так нет же, под водочку, шампанское иконьячок какие только глупости не выдаются за умности…

Я помалкивал, наконец начали тормошить, да скажи хотьчто-то, аль у тебя опять депрессия, я нехотя промямлил:

– Мне как-то рассказывали, что один полагал, будучинормальным человеком, что если проиграл партию в шахматы, то потерпелпоражение. Проучившись пару лет у самого великого Дзена, он узнал, что потерпелпоражение, если выиграл. Но тогда отправился в поисках мудрости к суфийскомумудрецу Хаджи и узнал от него после долгих трех лет учебы, что если проиграл,но доволен, то потерпел поражение. После чего на долгие пять лет ушел в Гималаии в тиши горных вершин постигал величайшую мудрость йоги у самого Рамакришны,где узнал, что если выиграл, но чувствует себя виноватым, то потерпелпоражение. А когда, вконец просветленный высшей мудростью древнейших исамых-самых, вернулся с этим объемом знаний, приятели подарили ему сборникшахматных этюдов, и он наконец-то научился правильно начинать игру… так вот, явсем восточным премудростям предпочитаю энциклопедии, справочники, сайты повопросам передовой науки и технологии.

Их лица, которые светлели, пока рассказывал заунывнымголосом о великих восточных мудрецах, сразу поскучнели. В глазах Аркадияпоявилось отвращение, а Леонид скривился, словно я вместо конфеты сунул ему врот дольку лимона.

– Володя, – произнес он укоризненно, – ну нельзяже быть таким материалистом! Ну есть же в нашей жизни нечто… ну как бы это сказать,непознанное и непознаваемое в принципе! В этом и есть мудрость и таинствожизни, сокровенность и божественность!

Я развел руками.

– Разве спорю?

– Споришь, – сказала Жанна сварливо. – Ты так вотуклончиво споришь! Ничего, мы тебя, технаря, перевоспитаем. Ты еще не совсембезнадежен.

Я думал, что шутит, но по ее лицу с удивлением понял, чтоабсолютно убеждена, что это я отстал, что я все еще слесарь-ремонтник с нулевойкультурой и минимальным ай-кью и что именно они меня тянут за уши вверх, недают окончательно впасть в скотское состояние.