Вообще из объединения концернов жадно интересуются, когда жеприступим, не нужно ли чего, предлагают любые деньги, я ответил, что лет пятьпонадобится на конструирование установки программируемой материи, а потом ужевсе хлынет лавиной.

Вообще-то наносистемы, над созданием которых бьются ведущиеинституты во всем мире, существуют давно. Живые клетки растений или животных,не важно, это и есть совершеннейший механизм, к созданию которого мытолько-только подходим. Что ж, биологи полагают, что в лучшем случае мы сумеемлишь грубо скопировать природу, а лично я считаю, что дело лишь в сроках, когдамы ее превзойдем и резко рванемся в сингулярность.

Стена вспыхнула ровным серебристым цветом. Появилосьтрехмерное изображение. Генеральный сидит за столом, торопливо подписываетбумаги, пока что из моды не вышла wet signature, это некий шик и демонстрацияуважения, когда в век электроники какие-то бумаги подписывают простой ручкой.

Вообще-то компьютеры, как ни странно, за эти сорок-пятьдесятлет не только развились до немыслимых высот, но и благополучно почили. Только всамых дальних деревнях можно встретить настоящие компьютеры, которые раньшеназывались ноутбуками, в отличие от огромных громоздких ящиков, что исчезли ещераньше.

Все давно перешли на приемо-передатчики, что проецируютизображение прямо на сетчатку глаза. Да еще я дома оставил на стенахнаклеивающиеся экраны, где держу сменное расписание, туда поисковая системавыводит все новости из областей, которыми я интересуюсь больше всего.

Здесь же все стены, кроме одной, загромождены стеллажами допотолка, и только одна оставлена чистой, там пленка экрана от стены до стены иот пола и до потолка: шеф обожает эту старину, хотя, конечно, здесь итрехмерность, и глубина изображения, и та чистота изображения, что видишьтолько продолжение моего кабинета, где на том конце тоже стол и человек вглубоком кресле.

Он отодвинул бумаги, вскинул голову. Губы сложились вжесткую улыбку.

– Рад за тебя, Владимир.

– Спасибо, – ответил я. – А можно полюбопытствовать,чем я такой замечательный?

– Ну, – сказал он медленно, – хотя бы тем, что тына работе, а Уфимцев и Коломийко, как догадываюсь, пошли по бабам?.. А ты здесьс утра до вечера. Говорят, и ночуешь здесь чуть ли не каждый день?

– Враки, – ответил я. – Только изредка. Когдаочень уж много работы.

– А как же по бабам?

– Это и есть мои бабы, – ответил я сердито. – Такс этим железом натрахаешься, что уж и не знаю, кому те бабы нужны.

О причинах вызова не спрашивал, а он все присматривался,словно привел меня на базар и прикидывает в последний раз, сколько за менязапросить. Наконец выпалил:

– В нанотехнологии начинают уже не вкладывать, а прямовпихивать все более крупные деньги. Очень крупные. Есть шанс и нам отхватитьнемалый кус… Раньше бы такое счастье только в карман крупным компаниям, носейчас… Что скажешь? Какие у нас шансы?

Я помолчал, подбирая ответ. В нанотехнологию началивкладывать деньги в первую очередь потому, что конструирование новойвычислительной техники всегда сопровождалось резким уменьшением ее размеров. Носейчас уперлись в ту стену, за которой уже если и удается что-то рассмотреть,то не удается манипулировать сверхмалыми объектами. Если же удастся преодолетьэтот единственный барьер, перспективы открываются самые сказочные.

Самое главное – удастся построить ассемблеры, первоеупоминание о которых и толкнуло меня к сумасшедшей идее прожить достаточнодолго, чтобы отыскать пути для оживления Каролины. Аксиома, что ассемблерыбудут дешевыми. Дешевле грязи, как мы постоянно повторяем. Ассемблер можнозапрограммировать на строительство любого объекта, так что первым заданиембудет, конечно же, построить другой ассемблер. А каждый из новеньких построиттакие же, так что вся земля и все вокруг будет состоять из ассемблеров, готовыхвыполнить любую команду.

Вся трудность именно в построении первого ассемблера. Мы какта лиса при виде сыра в клюве дурной вороны: уже видим и понимаем, как всесделать, а вот только руки коротковаты. Пока что коротковаты.

Один вариант постройки – усовершенствованиеатомно-силового микроскопа, чтобы ставил атомы точнее, а также увеличение силызахвата. Другой – химический синтез, умельцы обещают синтезировать такиекомпоненты, что по нашей команде начнут самосборку. Третий – биохимия:рибосома и есть такой ассемблер, но только слишком специализированный, а намнужен все-таки с более широкими возможностями. Вот если бы удалось рибосомузаставить выполнить несколько добавочных движений…

Специалисты на всех конгрессах упорно называли дату созданияпервого ассемблера в 2010 году, плюс-минус пять лет, но мне что-то не верилось,хотя, конечно же, очень хотелось. Может быть, это что-то вроде суеверия, но я ик этой даже отдаленной дате сразу тогда добавил пятнадцать лет и сказал, что,если ассемблер будет создан в обещанном 2035-м, буду счастлив.

Увы, сейчас на дворе 2038-й, мне в этом исполнилосьпятьдесят шесть, когда-то в этом возрасте готовились выходить на пенсию, ноассемблер все еще не создан.

Правда, генеральный, судя по его фонтанирующему энтузиазму,из ярых оптимистов: верит, что вот-вот, ну вот-вот, уже совсем-совсем вот-вот!

– Шансы есть, – ответил я откровенно. – Но шансыесть и у других. Скажем откровенно, самые лучшие – у Центрананотехнологии. У них и база своя, и научно-исследовательский институт, и лабораторияс мощным оборудованием и, главное, прекрасный штат. Однако, если учесть, чтодля исследований не надо строить заводы…

– Ты не мямли, – велел он, – отвечай коротко,по-военному. У нас шансы есть?

– У многих есть, – ответил я осторожно.

Он сказал сердито:

– А у нас?

– При условии многих «если», – ответил я честно. –Сейчас – нет. Но если создать свою лабораторию, набрать толковых сотрудников…

Он прервал:

– Погоди, погоди! Ответь конкретно, если мы примем так этополтора миллиардика… что можем пообещать?

Дыхание у меня прервалось, наконец я выдавил через стиснутоегорло:

– Шеф… А что мы с ними будем делать? Это же сумасшедшиеденьги!

– Главное, – заверил он, – чтобы мы моглипредъявить пред светлы очи комиссий хоть какие-то результаты. В смысле, результатыкаких-то исследований. Мол, не украли, не пропили. Иначе привлекут. Значит,берем, да?.. Решать надо быстро. Если не скажу «да» сегодня, деньги уведут!Здесь знаешь какие все шустрые да зубастые?

Снова поколебавшись, я сказал с тяжелым сердцем:

– Ну, если за неудачу не посадят…

Шеф выказал себя самым шустрым и зубастым, выхватив взверином прыжке эти полтора миллиардика прямо из руки инвестора. Как он сказал,из них сто миллионов сразу же вбухал в строительство грандиозного комплекса,для которого предложил мне подобрать название. Вообще, если у меня чутье намелкие веточки технического прогресса, которые могут стать магистральными, то унего чутье охотничьей собаки на выгодные проекты, а всякие малозначащие деталиили непринципиальные вопросы отметает с легкостью медведя, отмахивающегося откомаров.