– Спасибо, милая. Я знаю это. Пойдём уже спать, завтра нам предстоит долгий путь.

Я заметила, что в последние дни он уставал гораздо больше обычного, и поспешно кивнула. Ракх защищал нас на уровнях, невидимых глазу, он ведал многое, и, чтобы мы могли спокойно спать, мало рассказывал. Но сам, обладая силой и знаниями, как следует отдохнуть не мог. Каково это – жить в постоянном напряжении, в ожидании битвы или предательства? Неудивительно, что он не мог и не хотел любить, ведь настоящая любовь – это не просто ответственность, но и искренность. Да, Ракх был со мной честен, но откровенен ли? Нет.

Мужчина как всегда помял мне плечи, помогая на время забыть о тревогах. Мы легли, укрывшись одним одеялом: Ракх – на спину, я – на бок, чтобы его видеть. Прижалась щекой к его руке, и мужчина погладил меня кончиками пальцев:

– Отдыхай.

Он уснул почти сразу, а я ещё долго лежала, размышляя, существует ли в действительности остров, где нам будет хорошо? И сама не заметила, как оказалась в странном месте, не похожем ни на Вардар, ни на Осень. Это была скала посреди бушующего моря, на которой не росло ни единого куста или дерева. Я стояла на самой её вершине, дрожа под ледяным ветром, и чувствуя невыносимую, дикую боль. Поначалу я не могла понять, откуда она идёт, и не видела на себе ран, но потом осознала, что ноги мои босы, и из ступней густым потоком течёт кровь. Я стояла на осколках стекла, а когда пыталась двинуться с места – они только глубже впивались. Я пыталась кричать, надеялась позвать на помощь, но вокруг не было никого, кто мог бы забрать меня с острова. Здесь не ходили корабли, не водились птицы, не вставало солнце. Небо освещали красноватые, в жёлтых морщинах Луны, и мутные звёзды, жмущиеся друг другу в попытке согреться.

Я осталась одна – неведомо, за что наказанная. Я хотела ползти, чтобы добраться до гладких валунов у воды, но меня будто парализовало. А потом остров стал медленно уходить под воду, и стёкла стали моими оковами, потому что слишком глубоко ранили плоть. Тёмная пучина всё приближалась, охватывая моё тело, и стало казаться, что меня пожирает какой-то жуткий монстр, который давно уже голодал в этих заброшенных водах…

Я захлёбывалась. Пыталась дышать и не могла. Завопила от страха, чувствуя, что погибаю – и проснулась в объятьях Ракха.

– Это сон, Роза. Только сон. Всё хорошо, я с тобой, лисёнок.

– Мои ноги… – пробормотала я, задыхаясь. – Ноги в крови… Я не хочу обратно на ту скалу! Пожалуйста, не дай мне снова уснуть!

Мне никогда не снились кошмары, разве что в детстве был сон о том, что я заблудилась в лесу. Но подобный этому – жуткий, реалистичный – посетил впервые. Казалось, стоит закрыть глаза – и море коснётся коленей, а в пятки снова вонзятся безжалостные осколки.

Ракх взял меня на руки, наклонился и поцеловал в губы, утешая дыханием, согревая нежностью. Он быстро вернул мне настоящий, целостный мир.

– Не бойся, Роза. Я здесь и никуда не уйду.

– Пожалуйста, поцелуй меня ещё!

Мужчина исполнил мою просьбу, и по спине потекли мурашки. Я находилась в приятном, дремотном состоянии, и чувствовала его и своё тело иначе. Мне захотелось коснуться, и Ракх был не против. Пальцы его скользнули под сорочку, погладили мою грудь, медленно сжались… Я закрыла глаза, расслабляясь, только поглаживала в ответ его тело. Мне нравилась музыка тишины, и на смену страху пришло сумрачное наслаждение. Мы не могли приказывать дням, но ночь принадлежала нам, и я была благодарна ей за молчание.

Наша близость была какой-то другой, непривычной. Тело моё было слишком чувствительно, непослушно, напряжено.

– Ракх, прошу тебя… Помедленнее, – выговорила я, когда стало невмоготу.

– В чём дело, малышка? Тебе больно?

– Немного.

– Мне остановиться? – с тихой нежностью спросил мужчина.

Я знала, что он не рассердится, если мы, едва начав, всё завершим, но прерываться не хотела.

– Нет. Просто давай потихоньку.

Ракх усмехнулся, и поцеловал меня в ухо.

– Как тебе будет удобно, Роза? Лежа, сидя, стоя?

Его здоровый глаз стал ярко-зелёным, а тёмный был закрыт волосам – так, что мне казалось, будто под прядями обычное, не искажённое страданием лицо.

– На боку, – покраснела я.

– Вот так?

Он мягко прижался ко мне сзади, коснулся губами шеи, и скользнул внутрь плавно и неспешно.

– Да, – прошептала я. – Так хорошо.

У Ракха были чуть шершавые, приятно тёплые пальцы. От него снова пахло колдовством, но теперь ещё и лесом, листвой и дальней дорогой. И в эти мгновения он целиком принадлежал мне, отчего вкус близости становился восхитительным, а память превращалась в сон – не кошмар, сказочную грёзу, – где ночь дарует красоту небес, глубину дрожащих теней, и отблески огня, который всегда ярче сияет в полночь.

Всю дорогу до Мальва-Ока я думала о том, какой дивной была наша последняя близость. Меня снова преследовали несбыточные мечты, и каждая была краше и смелее предыдущей. Даже страшный сон забылся, поблек, изгнанный светлыми грёзами.

Красные листья парили кругом нас, словно огненные бабочки, а на бархатных стволах синих буков белели нити рассыпчатого мха, который водился только в Осени. Голоса растений сплетались, и я знала, что они будут громко звучать до самой зимы, до первого глубокого снега, но даже тогда сильным волшебникам будет под силу пробудить природу. Удивительно, что прежде я не могла так ясно чувствовать энергии леса, а теперь разбиралась в них с лёгкостью, ведала возраст каждого дерева, знала, сколько ветвей оно вырастило и скольких птиц приняло в гнёздах. Теперь я бы ни за что не заблудилась в самой глухой чаще, и отыскала бы без труда достаточно грибов, ягод и орехов, чтобы прокормить нас троих. Тем более что некоторые виды не боялись даже мороза.

Лес был моей колыбелью, моим старшим, добрым другом. Он обнимал меня, я дарила ему ласковые взгляды. А потом смотрела в спину Ракху и думала о том, как хочу поцеловать его. Я знала, что, если постараюсь, смогу спасти его от тьмы, нужно только придумать, как. Но прежде, чем исцелять чужое, мне нужно было разобраться с собственным прошлым. Чем ближе к городу, тем сложнее мне становилось справляться с эмоциями. Я никак не могла придумать, как вести себя и что говорить, а спросить совета у Ракха или Аника не решалась. Им и так хватало забот, а мне стоило научиться действовать самостоятельно и принимать решения, полагаясь лишь на собственные ощущения.

Однако всё было непросто. Сердце подсказывало отпустись чувства и идти напролом, разум предлагал холодный расчет и сдержанность. Я не собиралась выдумывать своё прошлое, преуменьшать или преувеличивать страдания, но и не хотела казаться сильной. В конце концов, когда до места оставалось всего ничего, я направила Сахара к Жало.

– Ракх, что мне сказать насчет нас?