– Тёмные во всём ищут выгоду для себя, – перебил её отец. – Уверен, что вы тоже неспроста предпочли многим другим нашу дочь.

Он прямо и бесстрашно смотрел на Ракха, и маг не отводил взгляда.

– Значит, она всё-таки ваша? – сказал колдун. – И на каких условиях? Полного подчинения? Признания меня ошибкой? Перечёркнутого прошлого? Вы ведь ничего не знаете о моём колдовстве, господин Рихдим. К сожалению, человек зачастую не видит дальше собственного носа, особенно если глядит во тьму. Не спорьте, – приказал он, видя, что отец готов возмутиться. – Это бессмысленно. Я знаю, что прав, и уверен в правоте вашей дочери. Лучше бы вам начать с извинений, несмотря на то, что вы спасали свою семью.

– Мы не могли иначе. Когда у вас будут свои дети, вы поймёте, – сказал отец, но голос его уже не звучал так властно.

– Да неужели? – встрепенулась я. – Что мы должны понять? Что нужно пожертвовать одним из них, чтобы спасти остальных?

– Ты не должна была узнать о нашем выборе, – сказал отец. – И Ноди обещал…

Пришлось мне повторить для него свою историю, и я заметила, как побледнело лицо мамы, узнавшей подробности моего существования.

– Я давно могла бы стать продажной женщиной. Могла бы сгнить на тяжёлой работе. Мне, собственно, ничего другого не оставалось, странно, что гордость всё никак не замерзала. И тут появился Ракх, предложил мне место экономки в его доме. Без какого-либо тайного умысла, без грязных намёков на будущую благодарность. Это я первая призналась ему в чувствах, и он помог мне отыскать вас. Теперь вот думаю: зачем?

– Это печальное прошлое, Розана, – тихо сказал отец, и я удивлённо на него уставилась. – Но, наверное, мы никогда не поймём друг друга. Однако, если хочешь, приезжай в поместье, сестра будет рада. Она часто говорила о тебе… в смысле, вспоминала… То есть думала… В общем, Элеонора будет ждать.

Почему он ни с того ни с сего начал заикаться?

– Только если с Ракхом и Аником, – сказала я.

– Хорошо, – неожиданно быстро согласился отец. – Мы будем рады видеть вас, господа.

Я почувствовала, что Ракх кивнул, Аник же с достоинством поклонился.

– Тогда до свидания? – сказала я.

– Да, до встречи, – отозвалась мама, слабо улыбнувшись. – Приезжайте завтра.

И они покинули комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Я не сразу поняла, в чём была причина такой спешки, но потом увидела, что Ракх возвращает на место повязку.

– Ты что, нарочно их напугал?

– Она сама свалилась, – отозвался он. – И я совершенно неожиданно предстал во всей красе. Нигде не любят проклятых, Роза.

Я нахмурилась, а лет любопытно спросил:

– Неужели поедешь?

– Конечно. Я обязательно должна увидеться с сестрой и сказать, что не бросала её в ту страшную ночь. Сам понимаешь, ещё неизвестно, кого называют предательницей – они ведь все были больны, а я, здоровая, стремительно покинула погибающий город...

Мы молча стояли друг напротив друга в большой светлой комнате. За эти годы Элеонора вытянулась, пополнела и похорошела, вот только она была похожа на отца – с каштановыми волосами и яркими серыми глазами. Я хотела тотчас объясниться, но слова не шли на ум, и сестра тоже молчала. Когда-то давно мы были очень близки, вместе играли, учились и колдовали. Когда-то мы были счастливы. Мне казалось, что теперь между нами не осталось ничего, и от осознания этой пустоты сжималось сердце.

– Привет, Рози, – первой решилась Элеонора. – Как у тебя дела?

– Ничего. Потихоньку. А ты как?

– Прости, – внезапно выговорила она, и тотчас расплакалась. – Мама сказала, что ты уехала навсегда, что оставила нас, потому что так было лучше для всех… Но бабушка перед смертью рассказала, что тебя продали, и велела никому больше об этом не говорить, даже братьям! Я так злилась на родителей! Хотела найти тебя, помочь, попросить вернуться…

– Эли, – я сжала её руку. – Не плачь. Ты же видишь, я оставила страдания в прошлом. Ты ни в чём не виновата, и спасибо, что вспоминала меня. Наверное, ты единственная из всех…

– Мама как-то обмолвилась, что то решение – единственное, о чём она сожалеет. В смысле, что не остановила отца, не смогла придумать иной выход. Но ты знаешь, папа бы в любом случае поступил по-своему.

– Я никогда не была его любимицей, – криво улыбнулась я, и Элеонора снова расплакалась.

– Чёрт, прости! – смутилась я. – Я не о том, что тебе уделяли больше внимания. Нас любили одинаково, просто со мной отец был строже. Ему вообще сложно угодить.

– Это правда, и он не стал мягче со временем, – тихо всхлипнула она и, достав платок, вытерла щёки. – Прости, что я распустила нюни. Мне не разрешили тотчас поехать к тебе, когда ты появилась в Мальве… Я бы сразу, честное слово!

– Тебе не до этого, Эли. Не вздумай переживать из-за меня. У тебя свадьба на носу! Лучше расскажи о своём избраннике, – попросила я, и мы сели на маленькую кушетку возле окна.

Элеонора вскоре успокоилась, и было видно, что ей приятно говорить о женихе. Так я узнала, что они познакомились всего два месяца назад, что предложение он ей сделал спустя неделю после первой встречи, а всё оставшееся время они «присматривались» друг к другу по настоянию родителей с обеих сторон.

– Мы сразу знали, что не отступим, но в Осени, как ты знаешь, свои правила. Дай им волю, мы бы и коснуться друг друга не могли до свадьбы, так хоть за руки держимся. Кстати, мама сказала, ты тоже приехала с женихом! Ой, Рози, расскажи о нём! Я никогда не общалась с тёмным магом, и совсем мало о них знаю… Какой он, твой Ракх?

Мой Ракх. Как бы мне хотелось, чтобы он принадлежал мне по-настоящему! Однако рассказывать Элеоноре обо всём в подробностях определённо не стоило.

– Строгий. Заботливый. Нежный. – Я не смогла сдержать улыбку. – Он добрый, внимательный, и очень сильный. Упрямый, но в меру. Молчун, но, если есть настроение, хороший рассказчик, и умеет объяснять так, что представляешь целостный образ. С ним мне спокойно и хорошо… Наверное, я просто люблю его без памяти.

Сестра сжала мои пальцы.

– Значит, ты, несмотря ни на что, нашла своё счастье! Бабушка была уверена, что ты не пропадёшь, несмотря на жестокую долю. – Она заглянула мне в глаза печально и виновато: – Если тебе что-то нужно, Рози… Что угодно! Я помогу.

– Спасибо тебе. Для меня было главным убедиться, что у тебя всё хорошо.

В дверь постучали, и мы поднялись, не расцепляя рук.

– Простите, не хотел мешать, но я хожу под дверью уже полчаса, – улыбнулся, заглядывая в комнату, высокий молодой мужчина в сером костюме.

Его светло-каштановые волосы красиво вились у воротника, а в ярких карих глазах читалось хитрое лукавство.